случиться! Только не с ними! Только не сегодня! С постепенным осознанием этого факта, слёзы начали наворачиваться на глаза.
– Дома есть кто-нибудь из взрос…
– Что с ними?! – Перебиваю, не в силах совладать с собой. Никого из взрослых у меня быть и не может, нет ни бабушки, ни дедушки. Мы всегда были одни. Я видел только маминого отца, но он умер несколько лет назад.
– Женщина погибла на месте происшествия, – тут мое сердце остановилось, словно забыв, какие функции оно должно выполнять, а из глаз потекли сильным потоком обжигающие лицо слёзы. Я не мог поверить, не мог осознать это.
– Мужчина сейчас в очень тяжелом состоянии.
– Какая больница? – захлёбываясь, попытался взять себя в руки, нужно было сосредоточиться, чтобы запомнить номер.
– Сорок вторая городская, но в данный момент посещение невозможно, его состояние не стабильно, – кажется, она говорила что-то еще, но я уже бросил трубку, и рванул в эту больницу, даже не переодевшись.
Я не помню, как долго бежал, постоянно вытирая всё новые потоки слёз рукавом толстовки. Забегая в больницу, я сразу направился туда, где можно получить хоть какую-то достоверную информацию.
– Г-где он? – Пытаясь отдышаться, спросил я.
На меня никто не обратил внимания. Я повторил на повышенном тоне.
– Кто? – Ответила, девушка даже не отвлеклась от телефона. Там люди умирают, а она.
– Денисов. Денисов Олег.
Она нехотя встала с удобного стула и побрела доставать журнал учётной записи. Тогда мне казалось, что она «враг народа», жестокая. Как смеет быть такой спокойной? Только спустя годы я осознал, что дело было не в ней. Каждый день тут умирают люди, переживают тяжелые операции, невозможно отдаваться эмоциями каждому случаю.
– Сорок восьмая реанимационная палата. Но посетите…
Последние её слова пролетели мимо моих ушей, и я побежал в поисках нужной мне палаты. Найдя необходимую дверь, я остановился, я попытался умерить слишком быстро бьющееся сердце. Тщетно. Собрав силы в кулак, я всё-таки вошел. Это зрелище повергло меня в шок. Папа лежал весь в проводах, лицо было заляпано кровью, и он был накрыт белой простынёй. Я остолбенел. В реальность происходящего до сих пор не верилось. Так не может быть! Сейчас я закрою глаза, а когда открою, я окажусь дома, где мои родители будут пытаться поднять меня в школу. Я закрыл, но, когда открыл, ничего не изменилось, передо мной всё та же ужасающая картина.
Я подошёл ближе. Смотреть на него было просто невыносимо. Местами бледная кожа создавала контраст с насыщенно красными пятнами, местами даже бордовыми оттенками свежей крови. Я опустился на колени рядом с его кроватью и приобнял за талию, почти не касаясь. Я не мог думать. Я не мог вообще ничего. Такое состояние называют состоянием аффекта? Злость, ненависть, жалость, вина – всё смешалось в один коктейль. Веки настолько тяжёлые, что я более не в силах держать их поднятыми. Пришлось закрыть глаза, отгородиться. Я сам не заметил, как опустился в глубокий сон.
Давно не чувствовал такую усталость. Во
