обращаясь к своим спутникам, – ну что, как насчёт кино или енклафа?
Последнее слово Меф не понял, да его это и не волновало.
– Никто? Ну ладно, пойду один, – он остановился перед Мефом. – Ты как? – тот лишь молчал. – Это нелегко, я знаю, но ты должен помнить, кто мы такие, и, похоже, ты уже понимаешь это.
– Да, я понимаю.
– Ну и славно. Если захочешь потусить, дай знать.
После этого разговора Меф и Клер направились на четвёртый этаж.
– Ну ты и дал там жару! – она, как всегда, над ним издевалась. Как же он жалел, что у него нет таких сильных нитей, иначе он показал бы ей. Почему он должен был работать с такой сукой, как она, почему не с Марвином?
– Ты был ещё хуже, чем Вейланд. А я думала, что это невозможно, – Меф уже даже не слушал её смех, он просто хотел, чтобы она ушла.
– Продолжишь в том же духе и скоро получишь свои нити.
Да, он хотел их получить, чтобы врезать ей.
Закончив свою тираду, она развернулась и направилась к выходу, но вдруг остановилась, склонила голову и обхватила себя руками: «Прости, Меф». Меф не мог поверить в услышанное: она, что, извинилась?!
– Я видела твоё досье, я не знала, через что ты прошёл. Прости меня, я не хотела тебя как-то обижать своими словами, – она говорила безо всякого сарказма и язвительности. То, что она говорила, было … искренне.
– Я тоже прошла через многое, как и Все здесь, – она развернулась и посмотрела на него. На её лице больше не было злобного оскала, а лишь печальный и потерянный взгляд. Меф знал этот взгляд: у него был такой же. – Если тебе что-нибудь понадобится, хоть что-то, дай знать, Мы все Тебе поможем. Мы все знаем, что такое боль и потеря.
– Ладно, спасибо, – ответил он, уже не держа на неё зла, как прежде.
– Нет, это Тебе спасибо. Благодаря Тебе я сама вспомнила, почему я пришла сюда и кто я такая, – она посмотрела на свои руки и покрутила кольцо на них. В этот момент Меф заметил её печальный взгляд на это кольцо, а нити на её теле, прежде вибрировавшие, успокоились. Она пошла в сторону лифта – Меф молча смотрел ей вслед, осмысливая изменения в ней. В лифте, перед тем как двери закрылись, она вновь посмотрела на него и улыбнулась ему не так, как обычно, а искренне, по-доброму, и он непроизвольно улыбнулся ей. Она услышала его слова тогда, теперь она признаёт его.
После её ухода Меф ощутил внутри себя пустоту: он думал, что Клер -высокомерная сука, но теперь он увидел её истинное лицо, она была такой же, как он, потерянной. Он не знал о её боли и пути, но вряд ли этот путь отличался от его собственного. Теперь все её насмешки и злобный взгляд виделись ему по-другому: теперь они были похожи на самооборону от всего внешнего жестокого мира. Она просто хотела, чтобы никто не причинял ей вред, просто хотела справиться с болью, и поэтому, чтобы хоть как-то защититься, ей пришлось непроизвольно самой причинять её другим.
Теперь Меф больше не чувствовал себя одиноким, но ему всё-таки надо было полностью
