врассыпную. Этих нескольких секунд нам хватило, чтобы мы причалили к противоположному берегу.
С плота мы прыгали уже в тот момент, когда по нам открыли бешеный огонь. От плота только щепки полетели, сразу попали в движок, вот же придурки.
– Бегом, бегом в лес! – ору я, пригибаясь от пуль, – Слива, трос.
Сам я тоже высматриваю, к чему привязан металлический трос, вон огромное дерево, бегом к нему. Хорошо, что тут сразу от самого берега начинается лес, и мы падаем за деревья. А огонь-то по нам – будь здоров, и они не прекращают стрелять.
Особенно лютуют два пулемётчика, оба в верхних турелях, один в броневике, второй в джипе. Остальные расползлись, кто куда, и тоже стреляют. На нас ветки с листьями сыплются только так.
Нам-то со Сливой стрелять по ним из автомата можно, тут метров двести-двести пятьдесят, но боеприпасов не то чтобы много. Я и так вон, пяток патронов расстрелял, но трос, обвязанный вокруг дерева, перебил, и плот сразу же понесло вниз по течению, что вызвало бурю криков на той стороне.
Блин! Тут-то мы трос отстрелили, но он, падла, зацепился за это колёсико наверху, на плоту, и тот теперь болтается где-то посередине реки. Охотники тут же засуетились. Вон я вижу, как двое уже отвязывают трос на той стороне от дерева, другой прыгнул в джип и подгоняет его, чтобы за него зацепить трос. Сейчас зацепят и машиной допрут его до берега против течения, с движком тоже что-нибудь придумают, переправятся сюда и будут гонять нас как зайцев.
Только я хотел крикнуть, чтобы мы уходили, и у нас часа полтора два, как услышал крик Бада.
– Тила, дай мне винтовку.
Она бросила ему винтовку, он поймал её на лету, перекатился в сторону на пару метров, проверил магазин, прицел, чего-то там на нём подкрутил и, широко раскинув ноги, лёг за поваленное дерево.
Стрельба с той стороны стихла, но всё равно, пулемётчики продолжают по нам молотить.
Охотники уже почти зацепили трос за джип.
Бах! – выстрел Бада. Первым получил пулю тот, кто пытался привязать трос к бамперу джипа. Я отчётливо увидел, как у него из спины вырвался фонтанчик крови. Бах! – вторую получает водила, бах! – третью пулемётчик на броневике, в грудь.
– Охренеть, во даёт! – с восхищением произносит Слива.
Честно, я совсем обалдел. Бад продолжал стрелять и после каждого выстрела на той стороне кто-нибудь падал. Он находил охотников везде. Попадал им в руки, ноги, грохнул второго пулемётчика и водилу джипа, вернее, водилу он сначала ранил, а потом, когда тот вывалился, крича от боли из машины, добил его. Попал ему прямо в голову, и это, мать вашу, с двухсот метров!
Охотники сначала притихли, но потом снова открыли по нам ураганный огонь. Вернее, по нашему снайперу.
Тот тут же отполз назад, не обращая на нас никакого внимания, где перекатом, а где ползком перебрался на другое место, снова залёг. Первый выстрел – и ещё минус пулемётчик, следующие два – в трос на бампере, есть, перебил, всё, плот поплыл.
– Уходим! –
