незнакомца было решительно невозможно. С уверенностью можно было лишь сказать, что джентльмен уже давно не юн. А вот насколько давно он стал не юн, оставалось загадкой.
– Смею заверить, штопор вам не поможет, – произнес незваный гость, конечно же, на английском языке. Более того, будь знания Кости в этом языке более продвинутыми, он бы уловил именно британский английский, а имей Костя диплом лингвиста в области диалектологии данного языка, определил бы в речи незнакомца фонетические черты, характерные для Лондона двадцатых годов прошлого века.
Костя выронил бутылку, она с удивительным грохотом ударилась о кафельный пол, но не разбилась, а, шумно позвякивая, укатилась в комнату.
Мягко говоря, подавленное состояние не давало Косте сейчас испытать какие-либо эмоции. Поэтому он не ощутил ни возмущение касательно беспардонного появления постороннего человека в его квартире, ни даже неприязнь к нему за принадлежность к столь ненавистной с недавних пор нации. Костя лишь смог спросить: «Я что, забыл закрыть дверь?» Очевидно, перенесенные переживания не самым лучшим образом сказались на мыслительных способностях новоиспеченного наследника, так как вопрос он задал на русском языке. Британец озадаченно нахмурился: «Так мы в России?» Его взгляд прошелся по окружающей обстановке и остановился на вскрытой посылке.
– Да сколько же можно?! Такой шум в выходной день! – Из-за двери раздавались решительно приближающиеся шаги.
В этот момент выяснилось, что Костя действительно не закрыл дверь. В нее ворвалась Зоя Петровна – соседка, живущая этажом ниже. Иногда Косте казалось, что большую часть времени склочная пенсионерка проводит, прильнув ухом к его двери, и стоит ему недостаточно беззвучно передвинуть стул или, упаси боже, уронить что-то на пол, в его квартиру моментально врывался воинственный вопль, достойный по своей мощи боевого клича викинга былых времен, а вслед за воплем врывалась сама Зоя Петровна. Далее следовало идеально отрепетированное за то время, что Костя жил в этой квартире, представление с точно выверенными интонациями и безукоризненно заученными словами. Полторы минуты удивительно громких причитаний о том, что Костя не дает ей жить и измотал все ее нервы, четыре минуты перечислений всех лекарств, которые она вынуждена пить исключительно по его вине с подробным описанием, какие именно боли какое лекарство должно унимать, но не унимает, очевидно, тоже по вине Кости. Далее три минуты театрально отыгрываемых для несуществующего зрителя сожалений, что такого шумного соседа, мешающего жить всему дому, еще не выселили. И наконец, скромные полминуты угроз вызвать полицию и уход со сцены с оглушительным хлопаньем дверями.
Раньше полиции отводились добрые две с половиной минуты, и Зоя Петровна, действительно, с завидной регулярностью ее вызывала. Но год назад после очередного выезда в квартиру номер девять служители закона пообещали старушке в следующий
