Аркадий отчаянно рвался в бой. Однако кто-то из земляков-очёрцев проговорился, что Хренов из музыкальной семьи, и работники политотдела 30-й стрелковой дивизии быстро взяли талантливого парня в оборот, доверив ему создание струнного оркестра. Хренов понимал, что и это дело очень нужное для Красной Армии, но всё равно им тяготился. «Руки тосковали по работе с деревом и металлом, а ум – по техническим задачам», – говорил Аркадий Фёдорович.
В Красной Армии служили все три его брата. Двое из них отдали свои жизни за народное счастье. Старший – Сергей – сложил голову в бою под Псковом, а самый младший – Леонид – в борьбе с антоновскими бандами на Тамбовщине. Совсем ещё юный, гайдаровского возраста парнишка, не бросил пулемёт, сдерживая атаки разъяренных мятежников, и погиб как герой.
– Восьми лет от роду Аркадий пошёл в Очёрское двухклассное училище, потом занимался в школе ремесленных учеников, – продолжает рассказ Николай Бесстрашников. – В 1916 году Хре
нов окончил ремесленную школу с дипломом подмастерья и стал работать помощником мастера в столярном цехе Верхнетуринского завода.
Но уже летом 1917 года Аркадий вернулся в Очёр, где принял деятельное участие в создании Союза рабочей молодёжи и был избран его секретарём. Учился и преподавал в Очёрском среднем техническом училище. После Октябрьской революции занимался культурно-просветительской работой в Очёре, Верещагино, Павловске, по деревням Оханского уезда. Летом 1918 года приступил к занятиям на курсах командиров взводов во Всеобуче.
Шла гражданская война. В сентябре в Очёре расквартировался Верхнеуральский полк 4-й Уральской дивизии (с ноября 1918 года – 30-я дивизия. – прим. авт.). Хренов немедленно записался добровольцем в Красную Армию. Запись проходила без особых формальностей: приказали к восьми часам быть в школе, взять кружку, ложку, смену белья, продуктов на сутки. На следующее утро очёрцы пешком двинулись в Дебёсы, где располагался штаб дивизии. Новобранцев принял сам начдив Блюхер.
Вот как эта знаменательная встреча отразилась в памяти Аркадия Фёдоровича:
«Погода была хорошей, и к обеду мы уже входили в помещение дебёсской школы. Очутившись в пустой классной комнате, мы улеглись прямо на полу, с удовольствием вытянув изрядно натруженные ноги. Над головами пополз едкий махорочный дым, послышались первые, не очень бодрые шутки. Не сразу мы заметили, что дверь в комнату отворилась, и на пороге появился подобранный, коренастый человек с коротко подстриженными усами. По тому, что была на нём чёрная кожаная фуражка с красной звездой и такая же куртка, подпоясанная ремнём с саблей, ребята догадались, что перед нами кто-то из старшего начальства. Разговоры затихли, цигарки были спрятаны в рукава. А командир, довольно молодой с виду, минуту внимательно разглядывал нас, потом негромко произнес:
– Здравствуйте, товарищи красноармейцы!
– Здравств… – нестройным хором отозвались мы.
– Я начальник дивизии, Блюхер Василий Константинович, –
