ему благодаря связям отца кафедры в Стенфорде и звания пожизненного профессора к сорока пяти – пошел работать в ЦРУ, а не в университет. В отличие от деда – он был достаточно образован, чтобы понимать – войной ничего не решишь, и Россию не победить в открытом бою. В отличие от отца – он был в достаточной степени украинцем, чтобы променять научную работу на карьеру рыцаря плаща и кинжала, чтобы внести личный вклад в борьбу западной цивилизации против России. Его отец настолько стеснялся того что он украинец – что даже фамилию взял по жене, этнической англичанке. Он же настолько был украинцем, что взял фамилию не отца, а деда, чтобы подчеркнуть, что он украинец. Он боролся с Россией, он активно участвовал в делах диаспоры, он отправлял деньги на нужды АТО и покупал списанное военное снаряжение для украинской армии на Донбассе. Он даже взял женой этническую украинку из диаспоры – чтобы не разбавлять кровь. И если в его родном доме говорили только по-английски, то он с женой – с детства учили детей украинскому. И тому, что Россия – враг.
Вильям Ткачук ушел из ЦРУ в пятнадцатом – когда понял, что ЦРУ не более чем бюрократическая организация, с продвинутыми функциями. Часть сотрудников просто ждет пенсии, часть ворует, часть делает вид что работает, часть только поступив уже присматривает места в частных охранных агентствах и корпоративных службах, им плевать на то что их страна терпит геополитическое поражение, что весь западный мир терпит геополитическое поражение. Все о чем они думают – куда пойти работать после увольнения и сколько удастся накопить за счет не совсем чистых дел.
Коротко звякнул телефон – внутренний
– Вильям, у вас есть минутка?
– Да, сэр.
– Тогда зайдите ко мне.
***
Здание было построено по старому проекту – несмотря на огромные вложенные деньги, оно уже было устаревшим. Вместо open-space – старая кабинетная система. Но иногда это как нельзя кстати.
Если нужно сохранить тайну.
Руководитель рабочей группы поднял переплетенный документ, в котором Ткачук узнал собственный меморандум.
– Вильям, это только ваше мнение или чье-то еще?
– Сэр, это мое мнение.
– И я вижу это первым?
– Да, сэр.
Руководитель рабочей группы толкнул переплетенный том обратно по столу
– Вильям – со вздохом сказал он – я тоже не люблю Россию и Путина. Но в нашей работе есть определенные рамки. То, что вы предлагаете, это… безрассудно. Безответственно. Всему есть предел. И не моральный в данном случае. Вы хоть на минуту задумываетесь о рисках реализации вашего предложения?
– Сэр, позвольте?
…
– Сэр, реальность такова, что сегодня мы имеем дело с новой Холодной войной, но структурированной несколько иначе. Теперь против нас объединенные силы всего мира,
