много моих людей, в том числе мой наставник – Игнат. Я пытался найти утешение, в последние минуты жизни Игната мы разговаривали с ним о вере, тогда-то я и решил принять христианство. Но это было не все. Меня обуревала гордыня, я вообразил, что могу поступить как Иисус, и отправился в Брянск, чтобы сдаться наместникам. Думал, что если они покончат со мной, то не станут преследовать всех остальных.
– Нет, – качнул головой священник. – Это совсем не грех. Пожертвовать собой ради ближних, стремясь уподобиться при этом Иисусу Христу – это великое благо. Ты рассказал все, что хотел?
Я на секунду задумался. Пожалуй, самые тяжкие из своих грехов я уже перечислил. Хотя, осталось еще кое-что.
– Я впал в уныние, когда умерла моя мать, – вспомнил я. – Ее загрыз волкулак, и я ничего не смог сделать. Сейчас я наверняка сумел бы защитить матушку, но сейчас я совсем другой человек. Раньше-то я ей и слова поперек сказать не мог, а теперь под моим началом целая дружина.
– Пережить такую утрату, не впав в уныние, очень сложно, – священник кивнул мне. – Но я вижу, тебе удалось с ним справиться. Может быть, это было испытание, которое Господь отправил тебе, а возможно, он сделал это специально, чтобы ты переродился.
– Тогда все, – сказал я. – Я вроде бы все сказал.
– Тогда перекрестись, поцелуй крест и возложи голову на Евангелие, – сказал священник.
Я исполнил его указания, положил голову на книжицу, лежавшую на подставке, после чего священник закрыл мою голову куском полотна, и принялся читать молитву. Скоро он закончил, снял тряпицу, сложил ее и убрал.
– Благослови, отче, – повинуясь непонятному душевному порыву, я снова сложил руки одна на другую и обратился к священнику.
– Бог благословит, – снова перекрестил меня он, посмотрел мне в глаза и качнул головой. – Я вижу, что тебя ждет непростой путь. Много испытаний приготовил для тебя Господь, много деяний тебе предстоит совершить. Я тебе кое-что дам, может быть, это поможет.
Он отошел в сторону и скоро вернулся с небольшой книжицей, явно написанной и сшитой вручную. Я открыл ее, и принялся листать страницы, на каждой из которых аккуратным убористым почерком было написано по молитве.
– Это молитвослов, – сказал священник. – Тут написаны молитвы, их немного, но тебе на твоем пути помощь Господа может очень пригодиться. Так что бери.
Не знаю почему, но я вдруг почувствовал себя, будто окунулся в глубокую пуховую перину. Пусть я и не знал этого чувства, потому что в перине мне никогда спать и не приходилось, обычно довольствуясь жестким соломенных тюфяком, но по телу побежали мурашки от удовольствия. А на душе после исповеди действительно стало легче. Выговорился перед Богом, и все стало проще и понятнее.
– Благодарю, отче, – я кивнул, аккуратно закрыл книжицу, но убрать ее было некуда: придется нести в руке. Потом вложу ее в справочник травника, никуда оттуда не денется, не помнется, да и не
