у тебя точно все хорошо?
– Ой, да, мам! Извини, тут… Лешка – коллега мой – устроил…
В эту ложь мама тоже поверила.
– Поняла. Ладно, не буду тебя больше отвлекать. Скажи мне только, тебе на дачу цветы не нужны? Я тут астильбы и хосты решила пересадить, а они разрослись – мне столько не нужно. Если тебе надо, забирай. А нет – выкину.
Ни астильбы, ни хосты, ни дача целиком мне были совершенно не нужны, но после двукратной лжи говорить правду и расстраивать близкого человека не хотелось. Поэтому я соврала в третий раз, уверив маму, что в следующие выходные непременно приеду и заберу и астильбы, и хосты. Не все, конечно. А по паре кусочков, чтобы посадить перед домом, где мы с Витей как раз спилили яблоню, а на будущий год планировали поставить скамейку со столиком.
– Хорошо! В смысле, хорошо, что вы так решили сделать. Яблоня та была совсем не к месту, а вокруг скамейки можно дикий виноград по опоре пустить, и получится у вас зеленая беседка.
– Да, мам. Я тоже так подумала.
На этом мы распрощались. Я положила телефон обратно, накрылась одеялом и… вздохнула. «Беда не приходит одна»: телефон завибрировал вновь.
– Нина? А что у тебя голос такой вялый? Разбудила что ли? – поинтересовалась Иришка.
– Нет…
Иришке, в отличии от мамы, много врать не пришлось, короткого ответа подруге вполне хватило. Тем более, что звонила она вовсе не для того, чтобы узнать обо мне. Куда важнее Ире было высказаться о ситуации с Лизой.
– Она опять решила заночевать у мальчика? – озвучила я первое же предположение.
– Нет, конечно! Думаю, она теперь вообще не скоро с мальчиками погулять решит.
– Что случилось?!
Иришка довольно хихикнула.
– Моя Лизка набила первую и, пожалуй, самую важную шишку в своей жизни! Ухажер ее послал, после того как она ему сказала, что мама ее в гости с ночевкой не отпускает.
– Бедняжка, – глухо протянула я, подумав, что именно такой реакции Ира ждет.
Однако Иришка думала иначе:
– Счастливица, что так отделалась! И сама, считай, не пострадала, и урок полезный усвоила. Любовь – любовью, а честь блюсти надо смолоду! И если парень этого не понимает, значит, не любит и… зачем он сдался?!
Мне живо представилась Иришка, которая сидит сейчас на работе и, активно жестикулируя руками, рассказывает о случившемся с дочерью. А потом (почти тут же!) перед глазами возник образ Лизы – маленькой, несчастной девочки, которая лежит дома, на кровати, уткнувшись в подушку, и льет слезы. Мне стало жалко Лизу. Мне захотелось заступиться за нее, замолвить словечко, но… разве могла я перебить Иру и переубедить ее? Тем более пребывая в том состоянии, на которое обрекла себя разговором с Витей.
Я сама сейчас была похожа на маленькую девочку, которую нужно было пожалеть и утешить.
– Нет, все-таки у тебя что-то случилось, – вдруг ворвался
