свои мысли другим способом. Художнику не место на нынешних баррикадах, искусственно сооружаемых политтехнологами. Если Художнику есть что сказать, он скажет это на своем языке, и его услышат. не слышно толпу, потому что ее голос тонет в общем шуме. Художнику не надо исходить слюной на площадях или у каменных постаментов. Это не означает, что у Художника не должно быть позиции. она позиция должна быть, несомненно. своя. но не групповая. не партийная. Группой только пионеры ходили. Или разбойники.
И если даже твое мнение совпадает с мнением той или иной партии, это не означает, что ты немедленно должен становиться членом этой партии. Художник должен находиться над схваткой, чтобы не терять остроты зрения. Так он видит дальше. И зорче. И это его Видение одинаково важно для всех противоборствующих сторон. А как только он расположился у трибуны, все, он уже не Художник. он член президиума. Разница большая.
Декабристы понимали это и всячески старались оградить Пушкина от своего восстания. Так это декабристы! Аристократы духа. Интеллигенция в высшем понимании этого слова. образованнейшая часть общества с невероятно высоким пониманием жертвенности. с кем из нынешних можно провести такую параллель?
Когда я вижу, как лазает по деревьям Амантайкажи со своими разоблачительными простынями, когда мне попадаются на глаза крикливые заголовки оппозиционных изданий, я ловлю себя на мысли, что все это несет за собой ту же смысловую нагрузку, что и хабаровские агитки. одна и та же партитура, просто оркестранты разные.
– Художник должен находиться над схваткой, чтобы не терять остроты зрения. Так он видит дальше. И зорче. И это его Видение одинаково важно для всех п – противоборствующий сторон. А как только он расположился у трибуны, все, он уже не Художник. Он член президиума. Разница большая.
Что их объединяет? И там, и здесь звучит одинаково фальшиво. Вразнобой. музыканты плохо попадают в ноты. Разнятся лишь заказчики. В одном случае платит государство, то есть власть. В другом сочувствующий элемент. Бывшие казнокрады, коррупционеры, беглые коммерсанты, которые ради дела перекрасились в оппозиционеров. между ними происходит вялая грызня. оппоненты кидаются друг в друга какашками, которые с большим удовольствием поставляют им любители легкой наживы. Электорат наблюдает: какое никакое зрелище.
Бойцы с обеих сторон предлагают, как минимум, две правды. Первая лубочная. санкционированная правда официального ТВ. на другом полюсе одинокая воинствующая правда телеканала «к+». Есть их печатные клоны: благонадежная «казправда» и сермяжная «Республика».
В этом смысле художники могли бы взять на себя роль тех самых мостов, посредников в диалоге, но власть не придумала ничего другого, как откреститься от неугомонных, забыть несговорчивых и купить слабовольных.
Но существует еще одна правда. Простая и не придуманная. И эта правда имеет свое не загримированное лицо. она живет своей жизнью и даже не подозревает, сколько красок тратится иной раз на макияж. И зачем это нужно вообще.
Я понимаю, зачем эти полуправды создают себе в подмогу
