громко и грозно, несмотря на свою худобу. – Долго вы еще будете кормить Гуса? – Она стояла впереди всей толпы, и люди позади нее согласно кивали. – Несчастные дети идут на корм ледяному дьяволу, а мы обречены вечность терпеть холод. – Вся ее речь была направлена в никуда и нужна была только для того, чтобы раззадорить толпу. Теперь же она вышла на несколько шагов вперед и обратилась к Улю. – Кто ты такой, чтобы убивать наших детей? Сам-то цел-целехонек, а юные мальчики, которые могли бы послужить острову своей недюжинной силой, подарить ему благо и позаботиться о земле, когда вернется Вечное Лето…
– Вы хотите, чтобы вернулось тепло, но все, что делаете для этого – мешаете мне – Уль говорил спокойно и холодно, смотря бунтарке прямо в глаза.
– Мы хотим, чтобы и дети наши его застали. И… – Она осмотрелась по сторонам, будто ища поддержки. – Все, кто срывается вниз, обращаются в снег. Тебе это известно, Уль? – Люди в толпе, оглядываясь друг на друга, несмело поддержали ее слова.
– Одного вашего дитя хватит разве что на бочку, но не на весь остров.
– Так вот как ты относишься к бессчетным жертвам, принесенным этому острову и его благу? – толпа недовольно загудела.
Уль начал злиться, отчего дыхание его становилось тяжелее, а взгляд пустел, застланный гневом. Каждый год происходило одно и то же: кто-то погибал, приходили мятежники, чья жизнь вращалась вокруг китов и старых легенд, и отчитывали Уля. Как бы он ни поступал, люди были недовольны. Вдруг Уль заметил рыжую голову, пробивающуюся сквозь толпу. Жюльен подошел к седовласой женщине. Она оглянулась на него и, увидев в нем поддержку, повернулась к Улю и сказала:
– Давай, послушай, что скажет несчастный, потерявший своего брата! – Она приобняла парня двумя руками, слегка выталкивая его вперед, но Жюльен стоял как вкопанный, направив на нее тяжелый взгляд.
– Пляшете на костях моего брата?
Женщина опешила и убрала руки.
– Что ты, мы просто… просто хотим, чтобы не было таких, как ты, оставшихся одинокими.
– Лучше стать одиноким, чем быть таковым всю жизнь, как все вы.
В груди у Уля защемило. Он обернулся на Йохана, тот язвительно ухмылялся, глядя на то, как тухнет энтузиазм мятежницы. Старик тепло посмотрел на Уля, похлопал его по плечу и кивком указал на Жюльена.
– Остановите этот спектакль и проваливайте. Если не можете ничем помочь, так не мешайте и не нагнетайте. Слушать невозможно. – Жюльен обошел женщину и подошел вплотную к Улю. – Капитан, у меня есть к вам более важный разговор, чем болтовня этой выскочки. – Он сказал это так громко, что услышал бы даже глухой.
Уль, Жюльен и Йохан зашли в теплое жилище. Уль вопросительно посмотрел на Жюльена, но рыжий солдат, не заметив этого, взял со стола отвар и залпом выпил его. Йохан на эту его выходку лишь усмехнулся. Жюльен расселся на стуле и, о чем-то задумавшись, вслух рассмеялся.
– Чего ты хотел? – Уль вырвал Жюльена из его мыслей.
– Чего я хотел?
– Да, ты, чего хотел?
