А стоящий на лестнице крепкий седовласый мужчина, подкрашивающий и без того идеальные наличники окон, вовсе заставил Глеба сердито скривиться. Он мечтал, что эти улицы заполнят роботы, вытеснив тем самым ручной труд, он представлял себе стеклянные купола над павильонами виртуальной реальности, что еду будут доставлять дроны.
«Чего они все суетятся вокруг своих бесполезных цветов? – проносились мысли в голове молодого человека. – Кому нужны эти газоны? Лучше бы в то время, что они тратят на их стрижку, совершили виртуальное путешествие на Марс». Глеб не хотел быть похожим на этих людей и все время старался продемонстрировать, что не желает жить по их законам, а если учесть, что его улица называлась Звездная, и по законам Долины ее жители могли иметь только красные крыши домов и высаживать у себя во дворе цветы красных оттенков и никаких других, такое ущемление прав для Глеба было выше всякого здравого смысла, и он не собирался с этим мириться. Поэтому, когда у его дома буйно зацвел ярко-красный олеандр, он схватил ржавый секатор, доставшийся ему от бывших хозяев, срезал все до единого соцветия и уже на следующий день заменил этот куст на белую колерованную сирень. К счастью, его дом находился на окраине, и этого вопиющего безобразия никто из комитета по благоустройству так и не заметил.
Ежедневный маршрут для утренней пробежки у Глеба почти никогда не менялся. Он бежал до начала своей улицы, стараясь не задеть по пути еще не до конца проснувшихся павлинов, вальяжно переходящих от одной лужайки к другой, а потом продолжал свой путь по пляжу и обратно. Каждое утро в Долине всегда было одинаково, размеренно, идеально настолько, что раздражало. Даже солнце слепило так ярко и так постоянно и за все дни пребывания юноши в Долине только пару раз не показывало себя в назойливой красе, что Глебу начало казаться, и оно в сговоре с мадам Надин.
Богом солнца, конечно, мадам Надин не управляла, но многое действительно было в ее власти. К примеру, сейчас, когда Глеб еще стягивал с себя мокрую футболку и направлялся в душ, чтобы вскоре начать свой день, Надин, надев строгий, насколько это возможно в жаркое время года, брючный костюм, уже давно сидела за громоздким письменным столом, пахнущим полиролью, в своем кабинете. А напротив на высоких стульях с подлокотниками расположились два человека, служившие под ее началом уже много лет. Высокий худой мужчина сорока пяти лет – шеф-повар ресторана, сегодня он принес на утверждение Надин летнее меню и список вин, подобранных им для новых горячих блюд. Рядом с ним сидел начальник строительства, затеянного еще с осени, консервного завода со сметами на оборудование для очистки переработанной воды.
Неожиданно послышался стук в дверь, и мадам Надин вздрогнула, что было ей крайне несвойственно. В комнату энергично вошла круглолицая, краснощекая, излишне суетящаяся женщина, она начала громко, немного шепеляво докладывать Надин:
– Мы потеряем весь урожай. Я вызвала бригады
