и это совершенно иные люди.
Привычка ожидать награды от других вырастает из того, что мы всегда жили для других и никогда для себя. Мы начинаем ожидать от них выплаты дивидендов от наших вложений: что они обязательно когда-то отблагодарят нас, выплатят нам полагающуюся нам мзду за то, что мы сделали их счастливыми.
Но мужья уходят, дети вырастают, родители умирают. И мы в итоге остаемся наедине с самим собой. С нашими желаниями. С нашим долгом, который они нам не оплатили. И у нас всего два пути: требовать от них оплатить его или сказать себе, что быть счастливым – только наша обязанность. И нет никого, кто ответственен за наше счастье, кроме нас самих.
Поэтому главные цели в жизни – не внешние, не сделать других счастливыми, главные цели – внутренние, стать самой счастливой.
И это и есть пресловутая, хотя так часто порой понимаемая не правильно, любовь к себе. Осознать, что значимость тебя для Бога, для мира, не может быть меньше, чем значимость для Бога других людей. Ты тоже значима. Ты тоже можешь думать о себе, а не только о других. О своем счастье. О своем здоровье. О своем благополучии. И можешь смело идти вперед для того, чтобы они в твоей жизни все-таки случились.
В – Валюта
Валюта моего детства обладала одним уникальным свойством: у нее отсутствовал курс. Ее нельзя было обвалить и обесценить, ей было совершенно наплевать на всяческие санкции, и ее волатильность была равна нулю.
Зато внешний вид склонял к активному коллекционированию, что мы и делали, распихивая вкладыши от жевательных резинок по самодельным альбомам. Вкладышами менялись, их бурно обсуждали на переменках, ими козыряли и гордились, на вкладыши соседа завистливо поглядывали, продумывая страшные комбинации как бы их выторговать или выменять.
На первом месте стояли изображения гоночных машин из жевательной резинки Turbo. На втором – мимимишные истории из Love Is. На третьем – все варианты приключений Дональда Дака и его утят.
Не мудрено, что я грезила о таких вкладышах, как о чем-то совершенно фантастическом. И Дед Мороз меня услышал. На один из новых годов мне была торжественна вручена упаковка жвачки. Маленькие заветные квадратики утонули в моей ладони, и я зажмурилась от восхищения. Ведь это было в разы круче, чем варежки, дарение которых сопровождалось всенепременно жгучим чувством стыда («Ты же снова их потеряла, вот тебе новые!»). Круче, чем пляжный мяч, который я нашла однажды утром под новогодней елкой, спешно надула его на морозе и ошарашенно смотрела как он лопнул, едва успев подняться в воздух. Последний вообще был рекордно мало живущим и самым абсурдным из всех моих новогодних подарков.
Хотя, жвачку удалось переплюнуть всамделишнему Деду Морозу, который однажды дал мне прикоснуться к Таинству Времени.
Настенные часы над пианино всенепременно привлекали мое внимание. Большими ажурными стрелками, плавно перемещающимися по охристо – оранжевому циферблату.
