в кармане твоём ни гроша,
Не услышишь упрёков: «Ты – нищий»,
Оставалась бы щедрой душа,
Удостоишься почестей высших.
Говорят, будто всё, кроме камня,
По зубам всем, кто родом из «Чон»,
Оседлать можем всех, но не волка,
Чтит волчицу наш род испокон.
Да, мой род Чоном – волком зовётся,
Но добрей и родней не сыщу,
Если в жизни мне туго придётся,
Я за помощью к Чонам пойду.
Мне внушает не страх – восхищенье,
Этот серый разбойник степной,
Что его пред людьми прегрешенья,
Коль бесстрашен красавец лихой.
Жизнь свою я сверяю по Чонам,
Слово данное ценится здесь.
Родовым, наивысшим каноном
Лишь достоинство будет и честь.
Встреча
Оцепененье.
Это волк.
Всего лишь метрах в двух,
И к горлу подступил комок,
Перехватило дух.
Глаза ни добрые, ни злые
Смотрели на меня.
И мы безмолвно говорили
О том, что мы родня.
А волк, наверно, вспоминал,
Как в стужу для волчат
Мой дед барашка оставлял
Волчице. Был ей брат.
Мгновенье вечность поглотило…
Как он исчез? Не помню.
Лишь сердце трепетно молилось
Легенде, ставшей былью, —
Праматерь рода моего
Волчицею была.
Баллада о страшном
В пять лет читают о войне…
Кощунство!
В угоду взрослым.
В камеру притом.
А ангелу не нужно лицедейство —
Творец! Актёр от Бога! Ну, зачем
В пять лет рыдать вдовою над комбатом,
Разорванном осколками гранат,
Стенать под окровавленным закатом
О боли искалеченных солдат?
Кому скажите, люди, это нужно?
Миллионам павших в той войне?
Иль нам?
Как не любил, мы знаем, это важно,
Слов о войне суровый ВЕТЕРАН.
Пилотки, гимнастёрки и погоны
Не украшенье! Нынче маскарад.
Детей рядить в войну и полигоны —
Безумия мне слышится набат.
Ребёнок должен прыгать, кувыркаться.
Так по природе.
Не чеканить шаг.
У папы на плечах в достатке баловаться,
Не ожидать прочтения аншлаг.
Пусть на устах лопочущих, картавых
Бычок качается, вздыхает на ходу
И слёзы об оторванных у мишки лапах,
Не о культях!
О, Боже! Не о них!
Не омрачайте детям небосводы!
Не засоряйте душ их чистоту!
Тихонь и забияк беспечны хороводы,
С своею сутью пусть растут в ладу.
За это право
