на подушках, превратившись в напряжённый комок нервов. Где-то за занавесками кто-то невидимый взял звонкий аккорд на лютне. Звук струн, казалось, повис в воздухе, тяжёлом от наполнивших него ароматов масла, наркотиков и секса. Невидимый музыкант сыграл резонирующее трезвучие, потом стал перебирать струны, плетя одновременно простой и замысловато-чередующийся трёхнотный музыкальный рисунок. Мягко вступил тамбурин. Внезапно за занавесом материализовалась странная рогатая тень. Гости притихли. Лютня продолжала зачаровывать магическим трезвучием. Тень стала плавно извиваться, покачиваясь. А потом раздался волшебный голос:
– Ты видел в небе высоко
Как догорали города
И ты уходишь так легко
Туда, где всё так непросто…
Голос парил над завораживающим ритмом тамбурина, переплетаясь с чарующими вибрациями трезвучий лютни.
– Но ты уходишь далеко
И параллельно проводам
Летят ненужные слова,
Вопросы… Поздно…
Занавес внезапно упал, открывая скрывавшуюся за ней фигуру. Гости ахнули. На «сцене» стояла…
– Господи, что с ней! – выдохнул Кирилл.
… Вероника.
Тонкая фигура девушки была закутана в невообразимый кокон из какой-то пакли, натянутой на невидимые обручи, закреплённые на ней в хаотичном порядке. Волосы, взбитые в пышную, безумную причёску были небрежно обмотаны цветастым тюрбаном, из которого во все стороны торчали ветки, напоминающие рога совершенно фантастического существа. Нижняя половина лица была выкрашена в чёрный цвет, верхняя покрыта золотой краской. Девушка подняла ладони вверх:
– Ведь даже солнце
Светит не поровну
И мы как две стороны луны
С тобой. Белое-чёрное
Летим в разные стороны…
Кирилл изумлённо выдохнул: голос Вероники раздвоился. В воздухе шатра, ставшем неподвижно-хрустальным, отчётливо звучали низкий, бархатный и высокий, звенящий голос. И оба эти голоса, соединённые в гармонический интервал, принадлежали Веронике. Тамбурин заходился от ударов, дробил ритм, струны лютни звенели. Глаза девушки сверкнули в полутьме шатра, и огни ламп вдруг ярко вспыхнули.
– Не поднимая глаз.
Не отпуская рук
Сердце летит сейчас
На звук! Но всё так непросто…
Небо накроет нас
И оборвётся вдруг.
Горечь прощальных фраз —
Напрасно! Поздно…
Голос Вероники разделился на три, потом добавились ещё несколько новых голосов. Казалось – невидимый хор наполнил шатёр до краёв волшебной гармонией. Исчезло всё: шумы, запахи, растворились в сумраке гости, шлюхи, сонные вышибалы, прислужницы, Сиабад и даже Тель. Голоса переплетались, сливаясь в унисон, разделялись в невообразимые интервалы, звеня и вибрируя, шептали и убаюкивали, чаруя и вводя в транс, обволакивали сладкими волнами, заставляя кожу дрожать, а сердце биться в исступлении…
А следующее мгновение
