Но достигнутый таким образом результат удовлетворения принести не может. Этому есть несколько причин. В мире тленных ценностей, обладание ими требует непрерывных усилий для удержания, полученного от разрушения или от попыток отчуждения их от нас. Тем не менее, даже обретённое нами с большим трудом, быстро теряет ценность уже только по причине того, что мы можем увидеть у соседа нечто, превосходящее по качествам. Это и приводит к утрате чувства меры и порабощению души страстями. В результате перестаём видеть себя и мир в свете истины, т.е. видеть то, что на самом деле имеет значение для укрепления личной жизни. Отсюда можно проявить значение того, что определяется, как смирение. Конечно, оно есть противоположность дерзновению, но, как говорил сербский епископ Афанасий (Евтич), это только на первый взгляд.
Подумайте, что ещё может потребовать столько сил и мужества, чем отказ следовать туда, куда устремляет нас страсть; чем отказ признать ценность того, к чему нас устремляет сам характер обыденной практики бытия. Смирить свои страсти, умерить аппетиты во внешней действительности невозможно без упования на Бога. Но подумаем о том, что есть отдача себя во власть Его воли? Это и есть высшая степень дерзновения, ибо отказ от практики достижения сугубо земных благ, связан не только с надеждой на Его помощь, а с ростом уверенности в том, что эта помощь будет оказана, т.е. смиряясь, мы считаем, что Он должен дать нужное нам. И правда, тот, кто это делает на самом деле, тот и получает необходимое не просто для ведения обычной жизни, но и такие силы, которые позволяют верующему в Него пройти немыслимые для обычного, страстного человека испытания.
Упование на Бога, конечно же, есть дерзновение. Но оно не оскорбительно, когда наши чаяния не связаны с обретением мирских ценностей, а с утверждением на земле свободы и любви, т. е. Его воли и «на земле, как на Небе». Когда мы твёрдо идём по этому пути, то всё происходящее с нами – будет нам во благо: нищета и богатство, забвение и слава, и даже сама смерть.
Непонимание того, что такое смирение в сердцах и умах многих людей рождает отрицание веры. Она ложно воспринимается, как система требований, следование которым делает человека слабым чудаком, неспособным постоять за себя, обязанным пожертвовать своим имуществом, подставляться под удар обидчикам и т. п. Но законы, к исполнению которых должен стремиться верующий, начинают иметь силу в обычной жизни только после того, как они будут применены для устроения бытия души. Если мы укрепим её силы до степени, позволяющей не просто сопротивляться атакующему нас злу, но и самим его уничтожать, то это немедленно отразится и на внешней стороне нашего существования. Человек, обладающий по настоящему крепким духом, сам управляет обстоятельствами своей жизни. Но это возможно только для тех, кто посредством смирения своих страстей, вернул своему духу возможность взаимодействия с духом Господа сил.
Суть
