Наша сеньорита красива, к тому же богата! Любой может потерять голову. Как бы ни было глупо, влюбленные часто боятся и нервничают, когда кто-то пытается проникнуть в их тайны. Выглядят при этом куда подозрительнее, чем самые злостные преступники! И очень затрудняют любое расследование. Как будто бы в чувствах есть что-то постыдное! Ты сталкивался с подобным?
– Бывало, и не раз, – Флорес усмехнулся, – Каюсь, тоже влюблялся, когда был моложе. Присаживайся, выпьем рому со льдом! День выдался не из легких.
– Что думаешь? – продолжил он, когда Росьо сел, – Этот парень виновен?
– Практически уверен, что нет, – Росьо покачал головой. – Кстати, я бы не только выпил, но и поужинал, время позднее. А хозяйка жарила отличного цыпленка! Итак, я был в усадьбе. Мне удалось подойти к самому дому, и я видел окна сеньориты и это дерево рядом. Только женщина могла подумать, что ветви у окна выдержат взрослого человека! Да они сломаются даже под подростком. Хотя выпрыгнуть туда из окна возможно, и одна ветка, действительно, сломана. Очевидно, негодяй воспользовался ею. С крыши попасть невозможно. Значит, мерзавец вошел через дверь. К тому же она одна на этаже, и никто не мог услышать шагов. Также очевидно, что злодей ориентируется в доме. Я видел и конюха. Это пожилой негр. Вполне может быть, что имеет отношение к случившемуся, он показался мне подозрительным. Завтра прогуляюсь по плантации, постараюсь что-нибудь разузнать. А сейчас хватит об этом! Чертовски проголодался! Дальние прогулки способствуют улучшению аппетита.
Флорес был полностью согласен с другом и дернул за шнурок колокольчика, вызывая служанку, которая тут же вошла, как если бы ждала под дверью, с трудом удерживая в руках тяжелый поднос, заставленный едой и питьем, и снова смущенно покраснела.
***
На следующий день Эмилио Росьо рано покинул дом, и, выехав из города, меньше чем за час добрался до усадьбы Монтаны. Окруженная зеленью плантаций, усадьба белым островком выделялась на фоне обрамлявших ее горных склонов, а крест, украшавший фронтальную стену, напоминал о названии этого дома. Он остановился перед уже знакомым высоким забором и, поднявшись на цыпочки, заглянул во двор. К дому вела широкая мраморная лестница, которая заканчивалась просторной террасой, чрезвычайно важным местом в этих краях, ведь в жару здесь прохладно и можно коротать вечера, наслаждаясь пением птиц и окружающим спокойствием. Почти сразу же он увидел конюха, человека, к которому и пришел. Жак надевал уздечку на гнедую породистую лошадку, потом, поправив седло, двинулся в сторону забора, тихо насвистывая. Сережка блестела в его левом ухе, вспыхивая на солнце, будто яркая звездочка.
– Эй, милейший! – окликнул его Росьо, – Хозяин дома?
– Добрый день, сеньор, – останавливаясь, ответил конюх, – Он уехал на плантации. Дома только хозяйка.
Росьо кивнул.
– Славная у тебя лошадка! – похвалил он, – И ты хорошо с ней обращаешься. Всю жизнь работаешь здесь?
Жак закивал головой, и на его широком черном лице блеснула улыбка.
– Наверное,
