встала навстречу гостю, когда отец представил её:
– Моя дочь Инес.
Кабальеро поклонился очень учтиво, втайне сожалея о том, что принял дочь дворянина за крестьянку и выдал отнюдь не почтительный к ней интерес. По приглашению пожилого хозяина гость сел за стол спиной к девушке, вернувшейся к своему шитью. Старуха-служанка принесла вино, воду и простые закуски: несколько ломтей солонины, зелень и хлеб.
Пока кабальеро размышлял, как лучше приступить к интересующему его делу, хозяин заговорил первым:
– Вы, должно быть, сын дона Алехандро Аседо дель Соль?
– Да. Вы были знакомы?
– Около месяца. Ваш отец незадолго до окончания войны с франками добился перевода в полк дона Эстебана де Суэда, где имел честь служить я, а вскоре после взятия мятежной Лурсии и заключения мира он вышел в отставку.
Сеньоры Сегильи, служившие в армии в одно время, высоко ценили свой статус и связи. В прежние годы они нередко устраивали встречи, на которых держались на равных, невзирая на чины, происхождение и богатство. Однако последняя война закончилась без малого двадцать лет назад, поэтому сыновья офицеров всё чаще выбирали службу в суде или управлении города. Многие молодые дворяне и вовсе предпочитали жить в своё удовольствие на родительское наследство, обходясь без почёта и влияния, которые могла бы принести им должность. С годами богатство и знатность вновь становились важнее заслуг.
Дон Стефано наносил визиты сослуживцам покойного отца, но они проходили формально. Кабальеро не слышал долгих рассказов, теплоты, ярких воспоминаний… С другой стороны, и сам дон Алехандро не любил вспоминать военную службу, на которой получил чин капитана, но не снискал высоких наград.
Из вежливости кабальеро сделал паузу, ожидая обыкновенных любезностей, но отставной лейтенант удивил его.
– Я знаю, ваш отец давно умер. Жаль, мы ни разу не виделись после войны. Он был очень умным и проницательным человеком. Мы на прощание по душам с ним поговорили, не скажу, чтобы дружески, больше того, – идальго слегка усмехнулся, – мы повздорили, но всё-таки пожелали друг другу удачи. Уверен, дон Алехандро сделал это так же искренне, как и я…
От неожиданности дон Стефано замер, и, затаив дыхание, слушал рассказ, взглядом впившись в лицо хозяина. Отец был единственным человеком, которого кабальеро любил.
Заметив сыновье волнение гостя, идальго улыбнулся ему очень тепло:
– Вы с ним похожи, но, наверное, немало взяли и от матери.
Взгляд отставного лейтенанта скользнул по высокой и сильной фигуре дона Стефано. Его отца пожилой офицер помнил таким же высоким, широким в плечах, но уже расплывающимся и надломленным. Злоязычный, жаждущий наград и бывший по большей части в дурном расположении духа, дон Алехандро не пользовался большой популярностью среди офицеров. Его супруга не считала нужным сопровождать мужа и редко бывала в компании полковых дам. Сын унаследовал
