приворотом привязал к себе.
Он сидел на высоком стуле и неприятно насмехался над моей растерянностью. Значит, вида не подал, а отказом всё же оскорбился. Теперь мне предлагал плясать, угождая и привлекая внимание. А что я? Неужто не знаю, чего хочу? Неужто не понимаю своей силы? Я хмыкнула в сторону, трубочку, через которую цедила напиток, бросила на стойку и залпом осушила бокал, только и поморщившись, что от холода, сковавшего горло. И шагнула вперёд.
– Уже страшно, – раздался мягкий мужской смех, но он не высмеивал, а поощрял. И я возьми, да ступи ещё.
Взгляд напротив тут же потяжелел, мягкость и податливость его тела испарилась, как и не было. Потому что я вдруг оказалась слишком близко. В его зоне комфорта, в которую меня силой никто не тянул. А ещё потому, что я бросала вызов. Своим настойчивым касанием. И плевать, что пальцы подрагивали! Чтобы это скрыть, я лишь сильнее прижала их к твёрдым мужским бёдрам. И повела ладонями от колена выше. Руки застыли примерно на середине бедра, двигаться дальше не хватило смелости. А когда он сдвинул колени, чтобы сжать ими мои ноги, круг замкнулся. И в нём нам стало жарко, тесно… Вот только желания вырваться больше не было.
– Попалась, – прочла я по губам его приговор, но тут же возмущённо толкнула мужчину в плечи обеими руками.
– Попался ты! – раздосадовано выкрикнула я.
А он перехватил мои ладони, что так и застыли на крепких плечах, и вернул их на бёдра, прижал своими. Руки оказались гораздо ближе к паху, чем в прошлый раз остановилась я. Это он так повысил ставки! Щёки горели, но я не могла с уверенностью сказать, что это: смущение или гнев.
– Хочешь танцевать? – усмехнулся он.
– Хочу!
– Пошли?
– Легко!
Но прежде чем сдвинуться с места, он придержал пальцами мой подбородок и долго всматривался в лицо. Всего не несколько секунд он отвёл взгляд, чтобы найти им Кира, но тут же вернулся и извинительно улыбнулся.
– Что?!
– Если тебе кажется, что в напитке нет алкоголя, помни: тебе так только кажется, – рассмеялся он.
– Я отдаю себе отчёт в происходящем! – возмутилась я наглому предположению.
– Не сомневаюсь, – фыркнул он и всё же разжал колени, выпуская меня.
Мы действительно прильнули к дружной компании любителей двигать телом, вот, правда, к танцам это не имело ни малейшего отношения. Какие уж тут танцы, когда он так близко! Какая уж тут музыка, когда слух настроен на его дыхание! И какое уж тут движение, если я прижата сильными руками к мужскому телу тесно-тесно. Так, что не вывернуться, так, что лишний раз не вздохнуть. И любые мысли выветриваются из головы, когда он делает пальцами так… И я знаю, зачем он выдал мне эту рубашку. Ведь с ней так просто нырнуть ладонями под просторную ткань и огладить спину. Да, я знаю, зачем на мне надеты эти шорты. И только их владелец может так бессовестно хозяйничать, пытаясь выяснить, где же заканчиваются мои невероятно длинные ноги. Он ведь
