Я искал тебя.
Внутреннее состояние Елисея мгновенно взметнулись и обострилось, он непроизвольно сжал свободную от пистолета ладонь в кулак, но с места не сдвинулся. Мужчина едва сдерживался, ему хотелось кричать, схватить девушку, одновременно хорошенько встряхнуть и обнять, однако лицо оставалось беспристрастным.
Бойца переполняли эмоции, радость перемешивалась со злостью и непониманием. Отчаянно выводило из себя то, что он едва справлялся с обрушившимся на душу шквалом чувств, ведь наёмник считал, что смог взять их под контроль полностью.
– Я думал, что ты погибла. Обломки взорвались, всё сгорело. Тебя нигде не было. Почему ты не пришла ко мне? Где пряталась это время?
– Плохо искал, – слова прозвучали настолько тихо, что если бы не подхвативший их ветер, мужчина бы ничего не расслышал.
Он в недоумении смотрел на Феникса в свете луны. Девушка ничуть не изменилась. Она, даже на первый взгляд, выдавала те же акценты личности, что раньше: гордая, красивая, прямолинейная, но при этом таинственная, опасная и притягательная. Образы прошедших, но не забытых лет накатили лавиной на Елисея, в новой попытке снести выстроенное волей спокойствие, пробуя пошатнуть душевное равновесие. Диафильмы замелькали перед внутренним взором, словно их вставляли напрямую в мозг и транслировали в сознание.
Щёлк: горящие азартом глаза любимой во время удачного выстрела.
Щёлк: ямочки на щеках, искренняя улыбка и детская радость от простых моментов и вещей вне работы между заданиями.
Щёлк: смятая постель, тонкий едва заметный шрам от левой лопатки до середины ягодицы – напоминание о том, что никому нельзя доверять и подпускать слишком близко. Но для него она сделала исключение, пусть не сразу, но доверилась, подпустила.
Щёлк, щёлк, щёлк, щёлк… Карусель остановилась, финальный кадр застыл, будто закованный в лёд. Их последняя операция перед свадьбой, падающий вертолёт, удар, взрыв, снег, покрашенный пеплом и гарью, блики огня на белой земле и поглощающая всё вокруг темнота.
Время реальности, казалось, замерло как в нелепом стоп-кадре. Воспоминания прожитых так или иначе лет пронеслись безумным вихрем, но сумели вместиться всего лишь в мгновение. Однако даже этого хватило, чтобы они успели вывернуть душу мужчины наизнанку и осесть тяжёлым грузом вопросов без ответов. Елисей моргнул, ничем не выдав своего состояния, разве что только взгляд говорил о том, что боец взбешён.
Мужчина злился на ту, что стояла сейчас перед ним, за то, что она не появилась раньше, заставила его страдать, пережить её смерть. В душе, которая уже больше двух лет оставалась безжизненной выжженной пустыней, снова бушевала буря. Чувства и эмоции накатили неудержимым цунами, погребающим под собой всё на своём пути, сметающим спокойствие и равнодушие.
Елисей незаметно разжал кулак, убрал пистолет в кобуру и сделал шаг в сторону девушки, но она отвернулась и пошла к бункеру, бросив на ходу:
