устойчивость. К ним так не прилипает всякая гадость. Девочки сильнее, как ни странно. И в такой момент она даже не может быть рядом с ним. Не может. Не нападет же она на районное отделение милиции, хотя соблазн есть. Это же бред какой-то. Ее просто застрелят.
Но почему все сразу же приняло такие масштабы? Ведь дело, конечно, не в статьях Уголовного кодекса. Никто бы не стал сразу арестовывать, или, как выражается мама, сажать. Можно сначала выяснить, поговорить с нами, с этой Мариной, с ее папой. Ведь сажать надо того, кто опасен для людей. Ходит такой среди девочек и их совращает, что не трудно. Потому что он гоночный автомобиль без тормозов. Вот его нужно изолировать, чтобы он не пугал, не смущал, не сбивал с пути бедных крошек. А какой смысл сажать Бориса? Марина Шульман не вернется от этого в девственное состояние. Да и нет у нее такого желания.
Дело, конечно, не в законах и не в следственных практиках. И не в процедурах. Дело в конкретных людях. Кто они, на чем они летают из окна в окно, когда стемнеет? Что им нужно от Бориса? От моего мальчика? Где их искать?
Гущин договорился на завтра с адвокатом. Старый знакомый хорошего знакомого, опытный, со связями, вроде не сволочь.
Маму и папу удалось, наконец, увести к ним домой и положить спать. Катя тоже заснула. Гущин был на балконе и курил. Тамара забрала у него из рта сигарету и потушила ее. Гущин не возражал. Гущина тоже нужно уложить спать. Нужно, чтобы все уснули. Тогда Тамара Иевлева соберется с мыслями, начнет действовать. Что сделать, чтобы Гущин заснул, Тамара Иевлева знает очень хорошо. Его нужно целовать в спальне. Стоять на коленях над ним и целовать его в губы. Годами устоявшаяся, проверенная последовательность действий. Потом Тамара Иевлева превращается в улитку, а Гущин становится вертикальной каменной поверхностью, по которой улитка ползет вверх. И так пока она не заползет на самый верх. После этого оба засыпают очень быстро. На этот раз Гущин заснул первый. Он еще поцеловал ее и пробормотал что-то про вампирские штучки. Итак, все спят.
И что делать? Майор Ершов давно в милиции не работает. После девяносто третьего года он куда-то перевелся, на звонки не отвечал. Может, спросить летучих мышей? Пройтись по крышам по старой привычке? Но это ребячество какое-то, лезть по пожарной лестнице.
Можно, конечно, залезть, сложного ничего нет. И что там делать? Сильвы там точно нет. Тамара Иевлева без труда представила себя на крыше. Действительно, звезды. Антенны. Выходы вентиляционных труб. Но… ничего такого, что позволяет выйти за границы своего земного существа, туда, где другие возможности, где она могла бы поговорить с мальчиком, утешить его. Посмотреть, не грозит ли ему опасность, отвести других людей от намерений причинить ему зло. А не поехать ли на хутор Усьман? А вдруг Елизавета Петровна еще жива? А участковый милиционер? Игорь? Может, он поможет? Может, сходить под землю?
Она не могла спать. Всех уложила, всем накапала валерьянки. Кроме Гущина, он уснул без валерьянки. Осталось две сигареты.
Телефон в кармане халатика простучал два раза, смс. Кто в половину первого
