этот миг мне показалось, что я ни о чем в последние годы так не мечтал, как о комнате в рабочем общежитии. Я начал сбивчиво благодарить Вьюгина, но он, коварно усмехнувшись, продолжил:
– У меня тоже будет условие. За отдельное жилье ты будешь обязан отработать в моем отделе пять лет. Если в течение этого срока тебе предложат пойти на повышение в другой орган милиции, ты откажешься. Откажешься, даже если на новом месте предоставят отдельную квартиру и досрочно повысят в звании. С ответом не спеши, подумай.
– Мне нечего думать. Я согласен.
– Тогда бери лист бумаги и пиши расписку.
Я взял авторучку, но Вьюгин остановил меня:
– Погоди, так дело не пойдет. Ручкой любой дурак написать сможет. Ты кровью расписку напиши, тогда я поверю, что ты – хозяин своему слову.
Честно говоря, я написал бы расписку хоть кровью, хоть кровавыми слезами. Отдельное жилье того стоило. На общих условиях точно такую же комнату мне предоставят лет через шесть-семь, а тут – сразу, в обмен на какую-то расписку… Но как писать кровью? Проткнуть палец иголкой и начать кровью выводить на бумаге расползающиеся буквы? Насколько одного прокола хватит? И еще вопрос: где эту самую иголку взять?
Я размышлял не более секунды:
– Сергей Сергеевич, я напишу расписку авторучкой, а подпись, если надо, поставлю кровью.
Вьюгин засмеялся:
– Зайди на той неделе, предметно поговорим, обсудим сроки. Расписку можешь не писать. Я тебе на слово верю.
С первых дней работы в уголовном розыске шефство надо мной взял заместитель начальника РОВД по оперативной работе Геннадий Александрович Клементьев. Как-то, находясь в хорошем расположении духа, он завел разговор о расписке:
– Если бы ты, не задумываясь, стал писать расписку кровью, то Вьюгин тут же выгнал бы тебя и запретил впредь твое имя в своем присутствии упоминать. Доверчивым простачкам, придуркам и подхалимам в милиции не место!
В следующую нашу встречу Вьюгин сообщил, что как только я выйду на работу, мне предоставят комнату в общежитии хлебокомбината. С кем он договаривался и на каких условиях, я не знаю, но территориально хлебокомбинат располагался в другом районе, то есть обычным, законным путем, через райисполком, решить вопрос о предоставлении мне жилья было невозможно.
Получив диплом и лейтенантские погоны, я вернулся в родной город. Впереди меня ждал месяц отпуска, который я планировал посвятить сладостному безделью: чтению детективных романов на диване, встречам с друзьями и знакомыми, пиву, прогулкам по набережной, флирту с хорошенькими девушками.
Но не тут-то было! На дворе стоял август, и этим все сказано. К августу у родителей на мичуринском участке накопилось море работы, которая без меня простаивала. Пару дней я безропотно помахал тяпкой, вскопал грядки, помог починить крышу. Потом начал звереть от отсутствия цивилизации и развлечений.
Мичуринский участок –
