переносил морозы легко, главное, покормить вовремя.
– Ничего не делать, Барри сам о себе позаботится.
Наверняка он узнает, где находится кухня, куда раньше всех остальных. И сразу же направится туда с визитом. С поварами, с его-то размерами, общий язык найдет легко. А спать он может прямо на снегу.
– Пойдем, милая, познакомлю тебя с Олафом, – подхватывая Рейчел под руку, сказал я.
Ей не мешало бы отдохнуть, но вначале необходимо представить хозяину замка. Иначе придет тому в голову познакомиться с Рейчел таким же образом, как и с Головешкой, и тогда, опасаюсь, замок станет бесхозным.
Блез еще держался. Он вообще выглядел молодцом, разве что раскраснелся. Но в зале за время моего отсутствия изменилось многое – теперь за огромным столом свободным оставалось единственное место. Все остальные занимали, что нетрудно было сообразить, воины дружины Твердобородого. Но было поздно что-то уже менять.
– О, Леннарт вернулся! Так понимаю, это твоя леди? – увидел нас Олаф.
– Именно. Причем законная.
Я обвел предупреждающим взглядом заросшие бородами и покрытые шрамами хмурые лица его воинов. Куда уж законней, если мы с Рейчел прошли обряд бракосочетания целых пять раз. Четыре из них вынужденно, и пятый, не так давно, по обоюдному согласию.
Затем, держа Рейчел под локоть, подошел к свободному месту. Ухватив за воротник какого-то типа с бритой по бокам головой, где виднелись татуировки драконов, и косицей на затылке, потянул на себя и, освобождая место, швырнул куда-то за спину.
– Здесь будет сидеть моя леди!
Суровые края, и порядки в них суровые. Но мне они начинали нравится, ибо позволяли обходиться без лишних слов.
– Зря, наверное, – пожал плечами Олаф.
– Это еще почему?
– Бьерн Медвежья Лапа – берсерк, он сам привык так делать.
– Берсерк – это кто?
– Сейчас все поймешь. Лучше бы ты Сигмара Козьи Потроха, он все-таки попроще, – указал Олаф подбородком на воина, который находился по левую руку от Рейчел.
Наверное, действительно зря. Но раскаиваются в своих поступках только слабые люди, а показывать слабость в создавшейся ситуации категорически было нельзя. Меж тем Бьерн, сидя на полу, очумело покрутил головой по сторонам, соображая, что с ним произошло, заглянул в кружку, которую продолжал держать в руке и чье содержимое вылилось при падении, зачем-то понюхал ее, отбросил в сторону… После чего стал подвывать, сначала тихо, а потом все громче и громче. Глаза у него при этом наливались кровью.
– Сейчас начнется! – с тяжелым вздохом сказал кто-то.
Пришлось встать.
– Олаф, – послышался за спиной голос Блеза. – Сейчас ты увидишь то, о чем тебе и говорил, – ну как лошадь копытом!
Лошадь не лошадь, но кулаком в челюсть Бьерна я приложился знатно. Не хватало еще, чтобы в мужских разборках пострадала Рейчел.
– Гляди-ка,
