смог гораздо лучше представлять интересы народа. С другой стороны, высказывания Василия никто из журналистов не мог исказить. Ну что придумать и что вырезать, когда на каждый второй вопрос Василий отвечает: «Это мое дело», причем с разными интонациями. И понимай, как знаешь! Лучше всего и наиболее доступно и подробно Вася мог говорить о еде – о том, что приготовила его любимая супруга Аня, как он это ел, какое удовольствие испытывал в процессе поглощения, пережевывания и переваривания пищи. И еще он часто говорил про то, как учит сыновей уважать мать.
С политиком-многоженцем тоже особо не поспоришь. Тот, в отличие от Василия, умеет произносить долгие речи, но ни о чем. Вроде час говорил, звучало складно, связно, даже пошутить успел – а ничего не сказал. Возможно, поэтому и удерживается в политике два десятка лет. И никого не раздражает, что удивительно. Именно из-за того, что тот не раздражает и производит впечатление надежности и стабильности (несмотря на четырех жен), Галтовский и хотел видеть Андрея Павловича Ледовских в своей команде. Вообще-то Андрей Павлович уже дважды переходил из партии в партию, и это на его карьере никак не сказалось. Поэтому очередной переход не должен никого ни возмутить, ни удивить. Скорее всего, его воспримут как что-то, что в порядке вещей или просто не заметят. А уж активно махать кулаками с трибун в лучших традициях украинского парламентаризма он точно не станет.
Но поскольку Галтовский приглашал всех мужчин со спутницами, требовалось пригласить и спутницу Сумрачного. Он был когда-то женат, но давно развелся, последние года два то ли жил вместе, то ли периодически встречался с известной правозащитницей Ксенией Ивановой, дамой весьма скандальной и не гнушающейся драк в прямом эфире. Если передача шла в записи, то драки и мат обычно вырезали, но их можно было посмотреть на «Ю-Тубе», народ, присутствовавший на съемках передач с участием Ксении, быстренько выкладывал в Интернет то, что не вошло в окончательный вариант, пускаемый в эфир. Все присутствующие обычно заранее готовили аппаратуру для параллельной записи.
Ксения неоднократно попадала в застенки, правда, на недолгие сроки, максимум – пятнадцать суток, чем очень гордилась. Митинг без Ксении Ивановой был не митинг, и она письменно и устно обращалась к чиновникам всех мастей с требованием разъяснить гражданам, читавшим Конституцию, что такое несоблюдение статьи тридцать первой, гарантирующей право «собираться мирно и без оружия». Почему граждан страны, в которой вроде бы действует Конституция с этой статьей, насильственно увозят в спецтранспорте с площадей страны?
Хотя Ксения нигде не была замечена с оружием (если не считать таковым ее острый язычок), слово «мирно» с ее именем не сочеталось никоим образом. Мероприятия с участием Ксении Ивановой мирно не проходили никогда. Галтовский иногда поражался,
