в Нью-Йорке или лондонского Хэмпстеда.
Альперт и Донато сдружились: Альперт знал немецкий, английский и французский, то есть был для Донато крайне нужным человеком, поскольку Донато затеял активную переписку на разных языках с другими иностранными камрадами о диалектических путях победы марксизма-ленинизма в отдельно взятой стране и опасностях левизны в коммунизме. У этого венесуэльца были загадочные связи. В свое время его поощряло в этих контактах идеологическое гэбистское начальство. Но Альперту очень быстро стало ясно, что эпистолярная активность Донато с зарубежными марксистами была в действительности прикрытием для обмена разнообразными кулинарными рецептами и даже пересылкой друг другу разных экзотических специй с четырех континентов. Коммунизм выветрился, а любовь к мясу – готовке мясных блюд – осталась, что не удивительно для южноамериканца. Такие манты, как у него в «Узбекистане», ни один узбек не мог приготовить. Не говоря уже про чебуреки с ягнятиной. Даже элементарный люля-кебаб пузырился соком и распевал у него мексиканские романсы. Благодаря Донато Альперт быстро изучил все вариации кулинарной экзотики нацменьшинств СССР – татарский плов и узбекские манты, в его желудке отыграли дагестанские хинкали и сибирские пельмени, была изучена специфика аджарского хачапури в грузинской кухне. А из переписки Донато с коммунистами-интернационалистами Альперт-переводчик узнавал о неаполитанской моцарелле-буффало, о таиландских травах для зеленого кари и специях для марокканского кускуса.
Но о чем бы Донато ни рассуждал, он со слезой на глазах всегда вспоминал одно мясное блюдо. Из дикого вепря. Совершенно уникальное и непостижимое по своим кулинарным особенностям. Лирическим монологом об этом блюде закачивалась чуть ли не каждая встреча с Донато. Выяснялось, что опробовать это блюдо можно лишь в богом забытой родной деревушке Донато, в Венесуэле, на границе с Колумбией. Описывалась деревня, горная долина, отель-ресторан «Симон Боливар» на главной площади, текила под лайм и «сочное мясо дикого вепря» на вертеле. Почему бы его прямо здесь не приготовить? – спрашивали его. Мясо другое. В «Узбекистане» никто серьезно не соблюдал мусульманский халал: для пельменей нужны три сорта мяса с добавкой визиги. И тем не менее ресторан узбекский и не создан для блюд из свинины. А такого дикого вепря все равно не найти нигде, кроме Южной Америки. Но ведь есть дикие вепри и у нас в Советской стране? Есть. Например, в белорусских лесах члены политбюро охотятся на дикого вепря. Но вепрь другой. Не тот вепрь в Беловежской пуще. И главное – тут для этого блюда нет одного существенного ингредиента. Уникальный острый соус. Без него мясо дикого вепря – не вепрь. Назвать не могу, вы меня уважать перестанете. Ну скажи, скажи, Донато! Нет, никогда! Никогда!
Так Альперт и уехал с этой загадкой о легендарном мистическом блюде из дикого вепря. Уехал отчасти с целью эту загадку о великом «никогда» разгадать.
