интересно, чем она занимается, но она всё время говорила про свои картины. Зря я делал вид, что слушаю внимательно и хотел бы послушать ещё. Надо было сразу сказать, что это всё глупости. Нашла бы лучше нормальную работу.
Шортики сползли ещё ниже, и я вспомнил, как впервые к ней приехал. Купил шоколад, и мы сначала потрахались, а потом пошли выпить. У неё оставалось немного шампанского, и мы в тот вечер сильно охмелели. Мне пришлось оттащить её на кровать и лечь рядом. Я не мог уснуть всю ночь, и лишь под утро закемарил. Её будильник был с самой надоедливой мелодией, и это первый раз, когда мне захотелось ударить. Я уже привстал и замахнулся, как она открыла глаза, потянулась и сказала «доброе утро». Я поцеловал её в лоб и пошёл умываться.
Самому смешно, как вспомню. И немного стыдно за то, что позволил себе влюбиться в неё. Было глупо слегка, и я даже друзьям не рассказал о ней, да и правильно сделал. Она того не стоила.
Кровь заливала пол, и мне следовало немного поспешить. Уже хочется спать, а мне ещё домой ехать. Я достал из портфеля во много раз сложенную сумку, сложил туда тело по частям и вытащил к балкону. Мне стоило больших усилий перевалить сумку через перила и скинуть вниз. Надо было сначала посмотреть, не ходит ли там кто-нибудь. Хотя вряд ли. Под её окнами даже тропинок как таковых не было, и всего метрах в двадцати от дома начинался пруд. Я умылся в ванной, спрятав кровавые разводы и капли с небритых щёк, немного заляпав очки. Вытерся её полотенцем и вышел из квартиры, просто прикрыв дверь так, чтобы она выглядела запертой. Чуть не забыл портфель внутри, схватил в последний момент. Опять.
На улице стало холоднее, или я так вспотел, что спина моментально покрылась холодной плёнкой. Сумка лежала в сугробе, зарытая почти полностью свежевыпавшим снегом. Сегодня он валил так щедро, что увидеть что-то в метрах трёх от себя уже выглядело немалым испытанием. Я оттащил сумку к пруду и встал у берега, боясь сделать первые шаги по льду. Он казался тонким, но морозы держались уже почти неделю, и слой должен быть достаточным, чтобы я смог пройти по нему. Оставлю сумку на островке посреди пруда. Думаю, там никто не появится в ближайшее время. Может, даже до весны она пробудет там.
Лёд потрескивал, но ногами я ощущал уверенность и тащил за собой сумку, шелестящую по льду. И даже легче, чем думал. Благо, она была невысокой и достаточно худосочной, чтобы спокойно тащить её в сумке к середине пруда. Оставил у дерева и слегка припорошил снегом. Выглядит как сугроб, отлично.
Теперь я спокойно выдохнул и огляделся. В домах почти не горели огни. Люди, должно быть, давно легли спать. Звук проезжающих машин звучал где-то далеко, а двор стих, совсем обезлюдел. Мне стало немного одиноко, даже тогда, когда физически она ещё рядом. Если быть честным с собой, то мне всегда было с ней скучно, и я думал, что это просто такой период, потом к ней привыкну и всё станет хорошо, как у всех, но не стало. Она мне написала, что мы больше не можем видеться, но не сказала почему. А ведь я спрашивал! Она поступила некрасиво, очень
