Он что-то тебе сделал? Сводишь с ним счеты?
– Я просто не люблю проигрывать, – Ованес покрутил указательным пальцем перед лицом собеседника, – И пойду на что угодно, лишь бы одержать победу.
– Разве этому я тебя учил? – адвокат Касымов стал вглядываться в глаза бывшего ученика, – Не узнаю я тебя. Ладно я. Рот ты мне закрыл, молодец. А что насчёт Серябкина? Ты ведь знаешь, что он невиновен, но продолжаешь его топить. Нам обоим известно, что наркоту ему подкинули менты за то, что он отказался им платить. Ты хоть надеюсь, читал мои наработки по этому поводу. Я их передал тебе еще на стадии прокурорского надзора перед отправкой дела в суд.
– Конечно же изучил, – молодой прокурор скривил лицо, а затем выдал ухмылку, – Предоставленные Вами сведения добыты незаконно, и я исключил их из дела. «Закон есть закон». Твои же слова.
– Какой же ты подлец! – Касымов покачал головой, – Для тебя карьера важнее человеческой жизни? А может быть ты тоже в доле с теми ментами, а?
– Говори, да не заговаривайся, – Ованес нахмурил брови и прищурился, сверля взглядом бывшего наставника, – Помалкивай лучше, пока я действительно не дал ход материалу, по которому безопасники тебя за жопу взяли. Понял?
– Господи, что с тобой происходит, Ованес? – адвокат поджал губы, чтобы скрыть дрожь.
– Я просто делаю свою работу. Ты же сам когда-то говорил. Обвинитель должен пытаться посадить, а освобождать это работа адвоката. Мне помнится, ты сам называл это некой игрой…
– В эту игру, – перебил Касымов, – Как и в любую другую, тоже надо играть честно. А не так как ты.
– Раз уж ты понял, то насколько опасным я могу быть оппонентом, разумно ли садиться играть со мной за один стол?
– Поясни.
– Не мешай мне! Так или иначе, эта партия останется за мной. Усек?
– Более чем, – сквозь зубы процедил адвокат.
– Вот и отлично, – Ованес скинул окурок на землю и раздавил, – Идем. Перерыв заканчивается.
***
Преисполненный радости Ованес вышел из здания суда, что-то выкрикнув и подбросив вверх свой дипломат. Следом за ним, со слезами на глазах выходили родственники Серябкина, которого суд приговорил к десяти годам лишения свободы. Конвоиры застегнули у него на руках наручники прямо в зале судебного заседания. Попрощаться с ним не дали никому. Последним из здания выходил разволнованный адвокат Касымов. Пот лил с него градом, но он сделал вид, что ему жарко. И плевать, что сейчас осень, а температура еле-еле доходит до отметки в тринадцать градусов.
– За что Вы так с моим сыном?! – сквозь слезы, взвыла пожилая женщина со сморщенным лицом, – Что плохого он Вам сделал? Он же ни в чем не виноват.
– Уважаемая! – Ованес повысил голос и нахмурил брови, – Вашего сына никто не заставлял совершать преступление. А я всего лишь выполнял свою работу, на которую меня определило государство.
– Нет! – старушка трясла головой, – Я не верю! Мой сын не такой!
