пальцами правой руки по невидимому предмету, словно отстреливая его подальше от себя, как и образ неприятной ей Василисы. – Хорошо, я расскажу. Она – женщина, безусловно, интересная. С пышными формами, высокая, яркая, всегда прекрасно одевалась и знала, что нравится мужчинам. Если вы меня спросите, чем она занималась, как зарабатывала на жизнь, то ни я, ни кто-либо другой не ответят вам на этот, казалось бы, простой вопрос. Так, крутила хвостом в среде богатых людей. И с писателями общалась, и с художниками, то есть была своим человеком в городской богеме, но и адвокатами не гнушалась, чиновниками разными. Уж не знаю, как ей это удавалось, но она открывала двери любого учреждения в городе просто, как говорится, ногой. Вы понимаете меня? И, что самое удивительное, она никогда и никого этим не раздражала. Разве что меня. Нет, может, она и хорошая была женщина…
– Антонина Петровна, уж извините, что я перебиваю вас. Скажите, почему вы говорите о ней в прошедшем времени?
– Да потому, что она для меня осталась как бы в прошлом, понимаете? Сначала ходила сюда часто, оставалась на ночь, даже готовила для Дениса пельмени. Знала, что он их любит, приходила со своим фаршем, приглашала каких-то своих знакомых. А ему это надо? Она никак не могла понять, что он – человек не общественный, привык жить один, и большое количество людей в его квартире ему мешает, раздражает его.
– Он сам говорил вам об этом?
– Конечно, говорил! «Я и Василису понимаю, – рассказывал он, – она – человек, который не может жить спокойно, ей просто нужно, чтобы ее окружали интересные люди, целая толпа. Но я‑то привык жить один! К тому же я не люблю, когда гости вламываются ко мне поздно ночью, будят меня, заставляют, сонного, в пижаме или в халате, готовить им какие-то закуски, смеяться вместе с ними, слушать их истории, анекдоты…» И все в таком роде!
– Он любил Василису?
– Думаю, любил, иначе никогда бы не приблизил ее к себе, уж поверьте мне! Но мне всегда казалось, что он любил ее, как красивую, чуть ли не антикварную вещь. За ее красоту, за ее породистость, что ли.
– Как и из-за чего они расстались?
– Все очень глупо вышло. Понимаете, она всегда производила впечатление богатой женщины. Где она работала, я так и не поняла. Вроде бы в каком-то фонде. Писала какие-то европейские программы, занималась отстающими детьми, устраивала выставки их работ, собирала средства для больных детей. Так вот, к слову, о богатстве. Я уже говорила, что она прекрасно одевалась. Да и украшения на ней всегда были дорогие, роскошные.
– Вы так часто ее видели, успели все это рассмотреть?
– Не часто, конечно, но любопытство заставляло меня заглядывать к Денису именно тогда, когда я точно знала, что она у него, только что пришла. Вроде я за солью пришла или за луковицей. Вот стою я рядом с ней – и дышу одним с ней
