она впервые увидела в облике Императора-иерофанта и, похоже, влюбилась до полного самозабвения.
Наконец, мы с Карлом простились с родителями и гостями и отправились в космопорт – там в отеле был заказан роскошный номер для новобрачных. Ну, нам самим так хотелось. Когда-то ведь я соблазняла Карла идеей уединиться в отеле, но мы столкнулись тогда с Ульвеном, встречавшим Илассиа, только что прибывшую на Тиатару, и наш полет в космопорт ограничился невинным обедом в ресторане на смотровой площадке.
Мы так долго ждали этого дня, так рвались друг к другу, так страстно друг друга желали… И теперь безумно радовались, что смогли удержаться и не своровать у самих себя это счастье. Которое без церемонии у очага оказалось бы заведомо куцым, неполным, почти заурядным – как у всех, кто создан из плоти и крови. А мы себя ощущали особенными. Я звала его «мой космический ангел», он меня – «моя чокнутая валькирия». Ага, где германцы – там обязательно Вагнер и мифология. А где русские – там непременно космизм и полнейший улёт. Даже в первую ночь новобрачных.
На третий день Карл отправился на работу – в космопорт. Он то дублировал кого-нибудь из пилотов, то сам летал на орбитальную платформу над Тиатарой.
А я вернулась в наш новый дом в Витанову, наскоро привела себя в порядок и умчалась на флаере в Колледж. Там шел очередной семинар, в точном согласии с расписанием. «Магистр Цветанова-Флорес, прошу впредь являться без опозданий», – сразу же последовал выговор от Ульвена. «Простите, профессор, больше не повторится», – заученной фразой ответила я. Студенты, наверное, испугались, видя, как он меня выдрессировал, и с ужасом думали, что теперь будет с ними, если они не выполнят задание или вздумают прогулять очередное занятие. Они даже не подозревали, насколько я счастлива – ночью быть вместе с Карлом, а днем погружаться в таинства космолингвистики. Наверное, от меня исходило сияние, и Ульвен не решался что-либо сказать мне – он втайне сам любовался витавшим в воздухе и видимым лишь уйлоанцам двойным кольцом «сюон-вэй-сюон» – теперь оно явственно соединяло нас с Карлом. Их третий глаз позволял это видеть, а наше обычное зрение – нет.
Свадьба принца Ульвена с Илассиа состоялась вскоре после прилета профессора Лаона Саонса. Саонс даже успел прочесть в нашем колледже лекцию о культуре Уйлоа. Почему-то сам Ульвен таких лекций никогда не читал, хотя его знания вряд ли уступают знаниям будущего тестя. Впрочем, уйлоанский язык, как ни странно, в Колледже космолингвистики углубленно изучают немногие. Самим уйлоанцам это не нужно, они и так его знают, а для выходцев из далеких миров он представляет лишь экзотический интерес: говорят на нем только на Тиатаре и на Лиенне. При этом на Лиенну практически никто не летает, а Тиатаре спокойно можно прожить и без этого. В обычном быту популярней тагманский, в официальном общении, как и везде – космолингва. Я стала одной из немногих инопланетян, кто свободно владел уйлоанским и постоянно оттачивал свои знания, которые
