свою энергию и прозорливость не на защиту закона, а против него. Продолжая осмотр, Холмс что-то бормотал себе под нос и вдруг издал радостный возглас:
– Нам крупно повезло! Хлопот будет куда меньше. Номер Первый неосмотрительно вляпался ногой в креозот. Глядите: сбоку этой зловонной лужицы отпечатался краешек небольшой ноги. Жидкость вытекла из треснувшей бутыли.
– И что теперь?
– А то, что этот малец у нас в руках, вот и все. У меня на примете песик, который ринется за ним хоть на край света. Любая свора гончих учует с другого края графства запах копченой селедки, а тут такой резкий запах и тренированная собака! Неизвестный член пропорции вычисляется без труда… Ответ равен… Ого! Наконец-то к нам пожаловали и полномочные представители закона.
Снизу послышались тяжелые шаги, донеслись громкие голоса, входная дверь захлопнулась с грохотом.
– Пока они еще не здесь, – сказал Холмс, – коснитесь ладонью руки этого несчастного, а потом ноги. Что вы ощущаете?
– Мышцы совершенно одеревенели, – ответил я.
– Именно. Они сведены сильнейшей судорогой, отнюдь не похожей на обычное трупное окоченение. Искаженное гримасой лицо, Гиппократов оскал, или, как выражались в старину, «сардоническая улыбка», – какой вывод напрашивается?
– Смерть наступила от сильнодействующего алкалоида растительного происхождения – наподобие стрихнина, вызывающего столбняк.
– Эта мысль сразу пришла мне в голову, как только я увидел перекошенное лицо. Войдя в комнату, я немедля принялся искать орудие, которым яд был введен в организм. И, как помните, обнаружил шип, который без особого усилия воткнули – или выстрелили им – в кожу головы. Смотрите сами: если человек сидел в кресле прямо, шип угодил в цель со стороны отверстия в потолке. А ну-ка, исследуйте шип.
Я осторожно взял колючку и поднес ее к свету фонаря. Она была длинной, острой и черной, а возле самого острия блестел засохший потек чего-то липкого. Тупой конец был обструган ножом.
– Это от местного, английского растения? – спросил Холмс.
– Определенно нет.
– Имея все эти данные, Ватсон, вы наверняка сможете прийти к верному заключению. Но вот явились регулярные войска, так что вспомогательные силы могут трубить отбой.
Шаги в коридоре раздавались все громче, и в комнату тяжелой поступью вошел грузный, дюжего сложения человек в сером костюме. У него было красное, одутловатое лицо апоплексического вида; под крохотными блестящими глазками, которыми он нас придирчиво окинул, выдавались заметно набрякшие мешки. Следом втиснулся инспектор в мундире, а за ним показался Таддеус Шолто, которого по-прежнему трясла дрожь.
– Ничего себе дельце! – воскликнул толстяк глухим, сиплым голосом. – Дельце хоть куда! А это кто такие? Дом набит до отказа, точно кроличий садок!
– Полагаю, вы должны меня помнить, мистер Этелни Джонс, – невозмутимо отозвался Холмс.
– Еще
