оттолкнуть мужчину. Только всё шептала, умоляя его остановиться.
Распалившись, Бран потянул её за сарай, в тёмный угол. Там, меж забором и стеной, за зарослями малины, никто их не разглядит. Что сделает там с нею? Задерёт подол, не дождавшись права мужа?
– Сейчас, любонька, сейчас! Не в силах уже терпеть! – хрипел он, подталкивая её к укрытию.
А не лучше ли покориться? Ива безучастно смотрела на приближающуюся тень и всё думала: если закрыть глаза, может и правда стерпится? Иным девкам куда меньше с женихами везёт. Ей, невзрачной хилой дурёхе, первый красавец достался, так что ж она упирается? Если просто не смотреть… Если покориться…
Кузнец больно вжал её щекой в стену, заломил, думая, верно, что обнимает, сунул руку под понёву… Ива смотрела на сторону пустыми глазами. Не просыхающая в самую жару чёрная лужа под стрехой сверкала зеленью. Нужно просто смотреть на неё, не отвлекаться, пока всё не кончится. Покориться. Не думать. Всё одно никто не поможет – кричи-не кричи. Покориться…
Чёрная лужа шелохнулась, словно подул сильный ветер. Застоялая вода потянулась к ней, как живая. В чёрной глади на мгновение ока проступило лицо…
Иву ровно ледяной водой окатили, смывая оцепенение. Она мотнула головой назад, и кузнец взвыл, зажимая рассаженный затылком нос.
– Ты чего?!
– Я сказала пусти! – негромко, но твёрдо велела девушка.
Она отскочила от него резвой козой, оказавшись на свету, готовая, чуть что, броситься наутёк.
– Что тогда не хотела, молила не трогать, что сейчас! Не люб ты мне боле!
Бран запрокинул голову, чтобы остановить кровь, и махнул на неё рукой.
– Бабы! – легкомысленно фыркнул он. – То одно вам, то другое. Потому замуж и надо поскорее, сами-то знать не знаете, чего хотите!
– Зато я знаю, чего не хочу! Тебя не хочу! Ни в мужья, ни видеть хоть когда-нибудь!
– Уймись, дура! Тебя уже сговорили! Ввечеру приду, чтоб не городила ерунды этой! Ишь! Не люб я ей! Небось в урожайную ночь диво как люб был!
Ива задохнулась от возмущения.
– Да я молила меня не неволить! Упрашивала пустить! Ты… Ты… – Взгляд снова упал на чёрную лужу за спиной кузнеца. Ива с самим Хозяином болота спорила! Неужто убоится этого… Сильного, страшного, но всего лишь человека?! Она собралась с духом и выплюнула то, что даже в мыслях произнести страшилась: – Ты меня силой взял!
Слова, такие важные и жуткие для неё самой, кузнецу оказались что горох об стену.
– Тьфу! Выдумала тоже! «Силой»! Да ты сама хотела! Значит, слушай. – Он вышел к ней, небрежно утёр кровь с лица. Некогда милый красавец превратился в самодовольного и жёсткого. – Приду со сватами, чтоб рот на замке держала, ясно? Тоже мне, удумала! Сама хотела, а теперь на доброго человека напраслину возводит! А ну как поверит кто бабским бредням? Я ж стыда не оберусь! Да и ты, наперво, тоже! Кому ты, силой взятая, нужна будешь, окромя меня? Так что не дури. Сказал, замуж возьму, значит, возьму.
– Да я… – Взгляд снова метнулся к чёрной
