.jpg"/>***
(дата зачёркнута)
За 20 недель до катастрофы
Привет, дневник. Наконец-то я могу поговорить с кем-то на русском языке. Конечно, можно вести его на немецком, английском, французском, даже на латыни – на любом языке, который я знаю, но русский язык намного красивее, живее, многостороннее. Это язык не губ, а души.
***
Да, когда мы только заводим дневник, мы не понимаем, что писать. У нас есть уверенность в том, что он нужен и мы обязаны его вести, заполнять, однако первые записи не несут огромного смысла. Они являются описательными и прямыми. Будто мы делаем глоток жидкости, а не утоляем жажду полностью.
Расскажу немного о своем друге, мои комментарии (они являются как поздними вставками, так и моментальными впечатлениями и описаниями) обозначены символами «***». С Ваном или, как он себя называл, Иваном мы познакомились достаточно рано, то есть давно. Он сразу бы меня и забыл после первой встречи, если бы мы не пересекались по временам. Я был средненьким плотненьким юношей с тонким горбатым носом, а он был стройным, высоким, светлоглазым молодым человеком. Глаза у него были почти выцветшие, поэтому его зрачки, отличительной особенностью которых было резко и сильно расширяться и сужаться в самые неожиданные моменты, были хорошо видны на больших глазных яблоках.
***
(дата зачёркнута)
За 19,5 недель до катастрофы
Привет. Учиться и учить самому – огромный талант. У меня такого таланты нет, вот почему мне приходится учиться в этюдариуме1 и учиться учить в этюдариуме. Мне поручили преподавать на кафедре de la télépathie, где учатся только французы. В этюдариуме есть много программ обучения, которые созданы для граждан отдельных стран. Сам я осваиваю робототехнику после окончания курса биоинженерии. Мои знакомые иногда завидуют мне. Это видно по манере речи и языку тела, когда я общаюсь с ними. Но некоторые перешагивают эту яму зависти и радуются моим успехам. На 3-ем курсе я планирую снова изменить направление обучения.
***
Природа не обделила его способностями. Мало кто вообще может успешно разобраться с одним предметом, а Ван справлялся с экзаменами на «très bien», «excelente» и т.д., безукоризненно защищал курсовые и межкурсовые работы (прежде срока), изучал новые науки, буквально поглощая любые знания с удовольствием. Ни я, ни мои знакомые так не умели.
***
(дата зачёркнута)
За 18 недель до катастрофы
Не думай, что у меня нет друзей. Если знаешь язык, то можешь легко познакомиться с замечательными людьми. Мои друзья: немец, англичанин, француз. Русских тут нет. Кстати, они сидят вместе со мной на лекции, правда, далеко от меня. Сейчас они конспектируют материал, а лектор вытирает доску. Его голос шуршит между итальянским и эклезианской латынью. Так он вспоминает материал, который будет рассказывать нам в следующую половину урока. Иногда я вспоминаю моего друга-итальянца. Когда я учился на 1-ом курсе, мы очень хорошо общались. Этот замечательный, умнейший, благороднейший человек в конце второго семестра просто исчез без следа. В этюдариуме на этот счёт никто ничего не говорит, словно этого человека и не существовало. Я думаю как-нибудь собраться вместе с друзьями и хорошо провести время.
***
В перерыве я встретился с Ваном. Я хотел пообедать тогда и взял с собой лепешку и салат из овощей.
– Добрый день, Дувше.
Я кусал губу в это мгновение, поэтому не сказал «привет», а просто кивнул. Это был мой сокурсник. Когда я увидел Вана на другом конце коридора, то отвернулся, а когда он оказался совсем близко – поздоровался с ним.
– Привет!
– Привет! Как дела, как учеба? – он очень любил задавать вопросы и интересовался любым человеком. После его слов я немного посмотрел на него, потом заметил, как у него мгновенно расширились зрачки.
Я ответил ему, когда он совсем встал рядом со мной и опёрся руками о подоконник:
– Потихоньку, – я ответил и, не глядя на коробочку с едой, открыл её и начал кидать лепешку в рот.
– Ешь сначала салат, – мягким настоятельным голосом произнёс Ван.
Я послушал его: нащупал вилку, а сам в это время думал, как мне подготовиться к весенней аттестации. Химические формулы едва запоминались спустя десятки часов тупого зубрения. На курсе я был не один такой, но весенняя аттестация знала материал от буквы до буквы и открыто намекала, что все обязаны иметь такие же знания.
– Как-то у тебя с салатом не клеятся отношения. Что-то
Этюдариум – наиболее влиятельное (престижное) учебное заведение мира, проводящее обучение на разных (основных) языках планеты (примечание Д.Патусота).
