директора надвое.
– Непонятные ядерные процессы…
– Не понял! Сейчас долбанет, что ли?
– Да, – физик падает в обморок. Его не поднимают.
– Совсем охренели?! – Берия выхватывает из кобуры пистолет и направляет на сотрудников завода. – Сами долбанулись, суки?!
Расширенные в ужасе зрачки, неприличные звуки, запах испорченного воздуха. Замолкают и бледнеют генералы – до них доходит, что ни лампасы на брюках, ни самолет на аэродроме от ядерного взрыва не спасут. Слышен звук взведенного курка.
– У меня тут идейка промелькнула, – раздается голос с легкой ироничной интонацией.
– Кто сказал?! – Берия поворачивается на голос.
Вперед выходит аккуратно одетый сорокалетний сотрудник, не по годам лысый.
– Зельман Шильт, – представляется он.
Это мой дед. Весельчак, любящий муж и отец, щедрый добряк, картежник и… баловень судьбы.
Эту историю уже после расстрела Берии, развала Советского Союза, когда никого не осталось в живых из старшего поколения, мама узнала из воспоминаний одного участника событий. Дед дома про работу не рассказывал – режим секретности. Ну, ездит папа в командировки, ну отсутствует дома месяцами. Но ведь возвращается в Ленинград всегда веселый, всегда с подарками. Зачем спрашивать лишнее? Маме о том, что ее отец участвует в урановом проекте, рассказала одноклассница.
– Знаешь, чем занимается твой папа? – спросила она на переменке.
– Нет.
– Он делает атомную бомбу.
– Откуда знаешь? – мама была в шоке.
– За ужином папаша рассказал.
В семье одноклассницы не умели хранить государственную тайну.
В инженеры дед пошел случайно, по ультиматуму дядьки: «Если, Зельман, хочешь жить в Петрограде, чтобы я тебя поселил в своей квартире, – одно требование. Будешь поступать в Политехнический институт на строителя». Инженерный талант деда раскрылся сразу, и до конца жизни дед фонтанировал идеями. В семейной хронике сохранилась история. Когда уже моя мама заканчивала гидротехнический факультет, ей дали тему диплома «Плотина для гидроэлектростанции на реке Иртыш». Проект она чертила дома на ватмане, приколотом к доске. По отраслевым стандартам, принятым в Советском Союзе. Проходя через комнату на балкон, чтобы покурить, дед остановился за спиной у мамы: «До чего тяжеленная конструкция! Сколько бетона! А давай-ка состряпаем повоздушнее…» И предложил оригинальное решение – сложить тело плотины из полых составных элементов. Это экономило две трети бетона и ускоряло строительство в несколько раз. Мама так и оформила: начертила, сделала расчет прочности и отвезла в институт на рецензию. На следующее утро телефонный звонок – ее разыскивают профессора кафедры: «воздушная» схема – революция в плотиностроении, нужны пояснения. Потом кто-то на базе маминого диплома написал диссертацию. А для деда набросать революционное техническое решение как «шутить – играть – дымить сигареткой – и забыть».
