настоящий ценитель и не выбирал татуировки с бухты-барахты.
Для начала гость настоял на том, чтобы показать Алисе все свои татуировки – даже те, что на заднице.
«Не надо при Джеке», – сказала было Алиса, но Торстен заверил ее, что все его татуировки вполне можно показывать детям.
На самом деле, как решил Джек, мама не хотела, чтобы он увидел саму задницу Торстена. Но тот был худой, так что зрелище оказалось не страшное, как и сама татуировка: на левой ягодице красовался глаз, косо смотрящий на щель между ягодицами, а на правой – красные губы, словно отпечаток свежего поцелуя.
– Отличная работа, – сказала Алиса укоризненным тоном, и Линдберг немедленно снова надел штаны.
У него были и другие татуировки, много татуировок. На людях бухгалтеры всегда появляются застегнутыми на все пуговицы, так что коллеги Торстена могли и не догадываться, что он весь покрыт татуировками – не говоря уже о глазе на заднице! Среди них была работа Татуоле, Алиса сразу ее узнала – стандартная обнаженная девушка с изогнутой линией лобковых волос, правда, что-то в ней отличало ее от прочих, но мама не дала Джеку разглядеть, – а также работа Тату-Петера из Амстердама и Герберта Гофмана из Гамбурга. Все это были отличные татуировки, но работа Дока Фореста выделялась даже на их фоне.
На узкой вогнутой груди Линдберга шел под всеми парусами клипер с тремя высоченными мачтами, а из-под воды на него нападал морской змей. Голова чудовища, размером с главный парус судна, восставала из воды перед носом со стороны левого борта, а кончик хвоста торчал за кормой со стороны правого. Всякому было ясно – кораблю не спастись.
Тут Алиса сказала, что Док Форест, должно быть, моряк. С ее точки зрения, корабль на груди Линдберга даже лучше, чем судно с вымпелом «Возвращаюсь домой» на груди у покойного Чарли Сноу. Линдберг знал, где живет Док, и вызвался отвести Джека и Алису к нему. А назавтра он выберет себе татуировку от Алисы.
– Я склоняюсь к иерихонской розе. Только обещайте: пусть это будет, так сказать, персональная версия, только для меня, – застенчиво сказал он.
– Ну еще бы, такая татуировка должна быть у любого знатока, – ответила Алиса.
Но Линдберг словно бы еще не решился. Он вообще любил не решаться и беспокоиться; наверное, потому и был такой худой – от волнения, а не от каких-то особенностей обмена веществ. Он беспокоился, как Алисе живется в «Гранд-отеле», а особенно о Джеке.
– Даже в условиях нашей шведской зимы мальчику нужно бывать на воздухе! – сказал он и поинтересовался, умеет ли Джек кататься на коньках.
Хоть они и из Канады, ответила Алиса, Джек кататься не умеет.
Ну, Торстен знал, как этому помочь. Его жена каждый день катается на коньках на озере Меларен. Ей ничего не стоит научить Джека.
Если Алису и обеспокоило столь быстрое и неожиданное предложение, она не подала виду – а если бы и подала, Джек бы этого не заметил, так как в момент разговора находился в уборной. У него жутко заболел живот, не иначе переел за завтраком.
