очень модный и популярный у них театр оказался.
– Старикашка, – шепотом одернул меня Илюха, – у тебя концентрация не растворяется?
– Чего? – не сразу понял я, так как был сильно увлечен.
– Ну, баланс не нарушается?
Я согласился и нагнулся, и вытянул дугой шею по направлению к сидящему на соседнем стульчике соседу, и в темноте на ощупь поймал губами пластиковую гибкость соломинки, вылезающую из нагрудного кармана Илюхиного пиджака. И втянул из нее в себя. Потом сглотнул набравшееся за щеками, переварил тут же и снова сглотнул.
Мне и прежде было хорошо, но тут стало значительно лучше. Я хотел было вдохнуть в себя еще больше жидкости, но кто-то цепко отдернул меня от цветущего за пазухой оазиса. Цепко, настойчиво, хотя и не грубо.
– Ты чего! – раздалось шепотом поблизости. – Нам еще на второе отделение надо сохранить.
Я-то думал, что он беспечен и не запаслив, корефан мой, Илюха, а на поверку он оказался благоразумен и предусмотрителен. Ну да ладно, не будем судить его строго.
В общем, вот так, не выпуская из себя праздничного театрального настроения, мы стали приглядываться все-таки к представлению повнимательнее. И оказалось, что оно веселое. В смысле, совсем не трагедию нам сегодня давали. И даже не драму. Хотя в программке печатным буквами было выведено: «ИДИОТ».
Уж не знаю точно, как по жанрам у них это все называется, но артисты на сцене выглядели вполне жизнерадостными, говорили бодрыми голосами, да и текст был прикольный. Зал где-то позади нас, в отдалении, покрывался временами смешками, а то и гоготом, хотя мы с Илюхой, забыв про него вчистую, воспринимали его как дополнительное звуковое оформление.
А тут еще на сцену выплеснулась группа театральной поддержки. В смысле, такие три мальчика и три девочки, которые не говорили ничего, и ролей у них, видимо, никаких не было. А только для усиления основной актерской капеллы они танцевали и пели иногда. Иными словами, вот такой еще один оригинальный режиссерский выкрутас. Потому, наверное, Людмила Альбертовна и утверждала, что театр у них небольшой, но отчаянно модный – полный новаций.
И нам они с Илюхой, все эти новации, очень даже пришлись. Я имею в виду эту самую группу поддержки, особенно, естественно, женскую ее половину. Ребята тоже были, конечно, симпатичные и тоже танцевали ничего. Но лично у нас они никаких особенных чувств не вызывали. Может, у кого-то в зале и вызывали, но не у нас.
А вот девичья часть поддержки много чего вызывала, и наверняка не только у нас с Илюхой, а у всей мужской части зрительного зала. Просто сидели мы ближе других. А уж для завершения картины скажу, что они еще, искусительницы театральные, свои одеяния то и дело меняли – то в туниках таких полупрозрачных, то в платьях вроде бы восемнадцатого века, то совсем в чем-то непонятном. Но в очень открытом.
А мы-то, мы совсем рядом, нам не то что пупырышки похолодевшей кожи на их танцующих животиках
