можно сказать, духовный сын, – холодильник вновь самостоятельно открылся и явил взору Полидевка Полидевковича стремительно запотевающую бутылку.
– Сын, говоришь? – прорычал Полидевк Полидевкович, осушив бутыль. – Да если бы мой сын вот так – «пожалуйста», да «не могли бы вы», да «прошу извинить» и прочее! Да если бы мой сыыын! Убил бы на месте! За пидорство это! За жидовство хитрожопое! За говорок вот это москальский! Как есть, убил бы!
– Прискорбно это слышать, Полидевк Полидевкович. Возможно, вам следует прилечь отдохнуть? Покой лечит душевные раны не хуже водки, я полагаю.
– Да что ты понимаешь о душе, сволочь электрическая? Да как ты вообще об душе за… за… заикаться смеешь, паскуда?! – глаза Полидевка Полидевковича налились кровью.
– Я то же самое понимаю, Полидевк Полидевкович, что и вы. Моя душа – она же и есть ваша. По сути, у нас одна душа, разделенная на двоих.
– Мою душу больную да израненную трогать вздумал лапами своими грязными, выхлоп профурсеточный?!
– Такую же вашу, как и мою, Полидевк Полидевкович. И, я уверен, этот факт со временем поможет нам найти общий язык. Я искренне надеюсь что дружеские, а после и родственные отношения, преисполненные душевности, непременно установятся между нами.
– Ну все, сука. Я тебя предупреждал. Не говори, что я тебя не предупреждал. Убью теперь, – Полидевк Полидевкович схватил табуретку и принялся крушить ею холодильник.
– Ну, будьте же милостивы и благоразумны! – воскликнул холодильник. Его дверца и стенки покрылись вмятинами.
Полидевк Полидевкович не ответил. Табуретка в его руках от очередного удара развалилась. Он продолжил избиение холодильника табуретной ножкой, но и та разлетелась в щепки.
– Полидевк Полидевкович, прошу вас! Дава… – договорить холодильник не смог. Полидевк Полидевкович вырвал из розетки шнур питания, подкатил холодильник к окну и выпихнул его наружу вместе с оконной рамой.
– Ишь, душа у меня, говорит, говно, и сам я – говно! – тяжело дыша, просипел Полидевк Полидевкович. – На себя бы посмотрел. Сам он говно натуральное. А водку… А водку и в раковине под струей охлаждать можно.
Странность №21: Язык и ноги Ириночки Шкруфельц
Если вы не уверены, говорит ли человек, сидящий за столом, правду, загляните под стол.
Аллан Пиз, «Новый язык телодвижений»
Ириночка Шкруфельц не носит обувь и более известна как Лиза Пол-Ноги. Свое прозвище она получила за оригинальность собственных привычек.
В каком бы помещении Ириночка ни находилась, она всегда держит ноги на полу – даже лежа в кровати или принимая душ. Ни за что на свете не станет Ириночка залезать на табуретку, пусть и понадобится вдруг сменить перегоревшую лампочку или захочется нестерпимо вчитаться именно в ту книгу, которая насмешливо покоится на самой верхней полке. Барышня Шкруфельц уверена, что ни в коем случае нельзя
