коммунизма мы так и не досчитались, хотя обещанного «всего лишь» три года ждут! У кого-то «в огороде бузина, а в Киеве дядька», а вот у меня, в Советское время, один мой родственник вышел в Первые секретари горкома партии Киева, а другой, известный учёный, из Киева эмигрировал. О «дедушке» же Ленине мне впервые поведали в детстве люди весьма близкие к его окружению. Ибо подругой моей мамы была Лена Федюшина – дочь личного секретаря Ленина, благодаря которой я познакомился с первой женой её отца, жившей какое-то время в Кремле, рядом с Вождём мирового пролетариата, и, не будучи кухаркой, управляющей государством, политическую кухню познавшей изнутри. Её же кулинарные способности Ильич часто нахваливал не меньше, чем она его политические. Если они и рождены были сказку сделать былью, то на мой, тогда детский взгляд, это им удалось, ибо я узрел в ней Бабу Ягу!
Но отдавая должное приснопамятному ХХ веку, и поминая марксистское изречение о том, что человечество весело расстаётся со своим прошлым, я позволил себе посвятить свой сатирический роман «Чем чёрт не шутит!» 100-летней годовщине Октябрьской революции (госперевороту «с ног на голову») в России.
И, возведя Его на высокую гору,
диавол показал Ему все царства
вселенной во мгновение времени,
и сказал Ему диавол: Тебе дам
власть над всеми сими царствами
и славу их, ибо она предана мне,
и я, кому хочу, даю ее; итак, если
Ты поклонишься мне, то всё будет
Твое.
И приблизившись Иисус
сказал им: дана Мне всякая
власть на небе и на земле.
Нелепо отрицать роль
фантазии и в самой строгой
науке.
Глава 1
По изящной берёзовой аллеи идут двое: ангельской прелести младенец, его золотистые кудрявые волосы, в лёгком дуновении ветерка, играют с солнечными лучами в свои детские игры, и пожилой лысый мужчина, на голом темени которого озорные солнечные зайчики устроили лихой круговорот, издали похожий на нимб. Мужчина что- то оживлённо говорит младенцу, а тот самозабвенно смеётся, и его звонкий смех мешает расслышать слова пожилого мужчины. Вдруг смех прекратился, и высокий младенческий голосок спросил:
– Значит, отметая глупости Фрейда, ты считаешь, что виновницей горя Эдипа была его мудрость – «по вине» которой, он отгадал загадку Сфинкса?
– Увы! – вздохнул мужчина. – Как предостерег в «Екклесиасте» молодёжь Соломон, во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь! Я не поверил, а ныне, с избытком, знаю по себе!
– А если говорить о благе народа? Ведь это только в мифе в Фивах все сложилось столь фигово, а на самом-то деле: глупый правитель обрекает на скорбь подвластный ему народ, и, с каждым днём, приумножает эту народную скорбь, а мудрый правитель – сам обречен на скорбь, но народ свой на скорбь не обрекает, и даже «за бугром» не гадит никому, а приумножает скорбь лишь себе! Народ будет скорбеть только о смерти такого правителя! – уточнил младенец.
До боли знакомые многим людям черты лица мужчины выразили досаду, прозвучавшую затем в его словах:
Было время, когда я не верил историям о справедливых царях и осчастливленных ими народах, считая, что это возможно лишь в сказках, так как был убежден, что несказочные народы могут быть счастливы, и будут счастливы, только при коммунизме, том самом, наступление которого прогнозирует, как тогда казалось, вполне правдоподобная научная фантастика Маркса, но потом убедился в том, что простому несказочному народу и впрямь нужны лишь непристойные зрелища, выпивка, да хлеб! Таким массам даже мозги не нужны – они им неорганичны, чужды, тошнотворны.
Каждому – своё! Каждому – по нужде его! Применительно к подобным массам, это означает: каждому – его кусок хлеба (можно и сухаря), его порция зрелищ и выпивки. А справедливость правителя состоит здесь в потакании такому ходу вещей, в том, чтобы не быть этому помехой. Великий ум здесь вовсе неуместен. Главное: не скупердяйничай и не проводи народ на мякине, а дай возможность народу давиться и на зрелищах, и хлебом, и упиваться взахлёб. Впрочем, непристойных зрелищ и сивухи (в том числе духовной) нашему народу всегда хватало, в отличие от хлеба (в том числе духовного). А что есть хлеб? Это он для «безголовых» – «всему голова», а на самом-то деле: хлеб – это ни рыба ни мясо. Так и народ на хлебах – это «ни рыба ни мясо»! Ведь качество благ потребных и «непотребных», которыми стремится удовлетворить свои потребности народ, зависит от качества самого народа.
Как
