и обернулась на Яромира, который, сидя в кресле, продолжал хмуро смотреть на свечу, стоявшую перед ним на столе.
– Тьма сгущается, – пробасил он. – Я не узнаю никого из нас. Ни себя, ни Кудеяра, ни Веслава…
– Не надо винить себя за одобрение коронации Кудеяра, – ответила Яра, подошла к мужу и села в кресло напротив него. Яромир хмуро посмотрел на жену. – Как бы мы ни любили Веслава, после гибели Василисы никто не предполагал, что он вернётся… Ведь с Запада не пришло ни одной вести.
– Веслав говорил, что почтовых птиц настигла ворожба Бессмертного. – Яромир немного помолчал и, отвернувшись, тихо сказал: – Она нас всех настигла… Веслав завтра на рассвете отплывает на ледовом коче за Василисой. Он не верит, что она умерла. Веслав никому не сказал, куда направляется: ни Гоенегу, ни Белозёру, ни мне. То, что сейчас зима, – его не остановило, – вздохнул. – Пряжа Макоши совсем спуталась.
Яра некоторое время молчала. Происходящее беспокоило её не меньше, чем мужа, а может, даже, больше: страх за Любомира холодил материнскую душу.
– Давай уедем из столицы, – тихо прошептала Яра и положила на плечо супруга руку. Яромир внимательно посмотрел на жену. – Вернёмся в Волыньку, Заяц будет рад.
– Не думаю, что там безопаснее – Волынька на полпути к Югу.
– Может, кочевники не так страшны, как то, что грядёт с Севера?
– Кудеяр уверен, что угрозы с Севера не будет – Полоз отомстил Веславу, неведомым образом забрав Василису и уничтожив Запад. Теперь же Веслав сам отправляется во владения Полоза – выходит в море. Царь полагает, что Веслав не вернётся – Полоз погубит его. В то, что Ний служит Кощею, Кудеяр не верит.
– Да, царь не верит в то, что Драгослав – жив. Либо просто не хочет это признавать, – ответила Яра. – Но мы-то с тобой знаем, что, скорее всего, это так. И пока не случилось что-то ещё более ужасное, чем гибель Запада и исчезновение Василисы, я бы покинула стольный город.
– Может, ты права, – кивнул Яромир и вновь обратил свой взор на пламя. – Тьма сгущается, родная. Тьма сгущается…
В Зале Богов Великого Свагобора Солнцеграда было холодно. Синяя тьма за высокими мозаичными окнами казалась живой – в морозной зимней ночи бушевала вьюга. Языки золотого пламени огнивиц, висевших на багряных колоннах, плясали, и дрожали глубокие тени, словно духи, заполнившие пространство зала; тускло светилась роспись багряных стен, терявшихся в темноте. Под потолком плыли огнивицы с огнём-Сварожичем, и в их сиянии мерцали звёзды распустившегося на своде мирового древа Краколиста. Грозные капии Богов таяли в дыме курильниц, зажжённых подле них.
Веслав устало опустился на колени перед лестницей, ведущей к постаменту с капиями Богов, и закрыл глаза. Происходящее походило на дурной сон, от которого всё не удавалось проснуться.
Больше всего Веслава мучило не то, что он лишился трона и Кудеяр даровал ему титул князя, а то, что он потерял Василису. Веслав не смог уберечь любимую. Он оставил
