телефонов нет смысла – их больше никто не записывает, – но, возможно, имя Скарлетт появится в списке класса или в каком-то другом.
И вот он, приклеен и сложен на задней внутренней стороне обложки ежедневника: «Контакты для студентов». Ким быстро просматривает их. Наконец ее палец останавливается на строке: «Скарлетт Жак: Комитет по планированию студенческих мероприятий».
Рядом адрес электронной почты. Ким моментально начинает набирать сообщение:
Скарлетт. Это Ким, мама Таллулы Мюррей. Таллула не пришла домой с тех пор, как вчера вечером ушла из дома, и не отвечает на телефонные звонки, и я подумала: вдруг вы знаете, где она может быть? Ее подружка сказала, что она была с кем-то по имени Скарлетт. Пожалуйста, позвоните мне по этому номеру как можно скорее. Большое спасибо.
Она нажимает на иконку «отправить», шумно выдыхает и кладет телефон себе на колени. Внизу щелкает входная дверь. Сейчас два часа, и это ее сын Райан вернулся домой с работы. Каждую субботу он работает в бакалейной лавке в деревне, копит деньги на большой летний отпуск на Родосе в августе, свой первый отпуск без матери, только с друзьями.
– Они вернулись? – кричит он ей наверх.
– Нет! – кричит она ему вниз.
Ей слышно, как он роняет на столик ключи, кидает кроссовки в груду обуви у входной двери, а потом взбегает вверх по лестнице.
– Серьезно? – говорит он. – Они позвонили?
– Нет. Ни слова.
Она рассказывает ему, как Мэгс позвонила Нику в пабе, а девушка позвонила Скарлетт, и пока она говорит, ее телефон звонит с неизвестного ей номера.
– Алло?
– Ой, привет, вы мама Лулы?
– Привет, да, это Ким.
– Привет. Это Скарлетт. Я только что получила ваше письмо.
Сердце Ким сжимается.
– Понятно, – говорит она. – Спасибо, Скарлетт. Я просто хотела спросить…
– Они были у меня дома, – перебивает ее Скарлетт. – И уехали около трех часов утра. Это все, что я могу вам сказать.
Ким моргает и слегка откидывает голову назад.
– И они… они… скажите, куда они пошли?
– Они сказали, что поедут домой на такси.
Ким не нравится тон голоса Скарлетт – отрывистый и холодный. Так обычно говорят те, кто спит в кровати под балдахином, учится в элитной частной школе, перед чьим домом гравийные подъездные дорожки. А еще он звучит равнодушно, как будто разговор с Ким ниже ее достоинства.
– И с ними все было в порядке? В смысле, они много выпили?
– Думаю, да. Луле стало плохо. И поэтому они ушли.
– Ее рвало?
– Да.
Ким представляет свою хрупкую добрую девочку, как она согнулась пополам над клумбой, и у нее екает сердце.
– А вы их видели? Как они сели в такси?
– Нет. Они просто ушли. Вот и все.
– И…
