французского внука, задушевность и семейственность с неизменными тётушками, дядюшками, бабушками, гувернёрами и прочим милым сердцу русского барина окружением и послужили той питательной средой, в которой вызревали из поколения в поколение все Толстые. Однако тут же (и отнюдь не особняком) располагается ещё одна из основных, но не главных родовых черт характера – «дикость». Во всей красе это наследственное качество воплотилось в двоюродном дядюшке Льва Николаевича – Фёдоре Ивановиче Толстом, прозванным по недоразумению Американцем. Хотя Крузенштерн, возглавлявший кругосветную экспедицию, и высадил бузотёрившую «молодую особу, состоящую кавалером посольства в Японию», на Алеутских островах, принадлежащих России. «Фёдор подпоил корабельного священника, и когда бедный поп спьяна завалился на палубу, он припечатал ему бороду к палубе круглой императорской печатью, которую предварительно выкрал из каюты Крузенштерна», – сия проделка, переполнившая чашу терпения адмирала, для будущих богоборческих и антигосударственных устремлений двоюродного племянника особо значима.
Другой несомненной чертой, а в этом Толстому даже не в силах отказать люто ненавидевший его Мережковский, был ум. Недаром однажды, согласно семейной легенде, Пётр I на пиру сдёрнул с прапрадеда Льва Николаевича – Петра Андреевича – парик и похлопал его по голому черепу, приговаривая: «Головушка, головушка, если бы ты не была так умна, то давно бы с телом разлучена была».
Все эти черты были присущи большинству Толстых (нынешние Толстые – не исключение), бурная жизнь которых явилась причиной появления на свет Алексея Николаевича.
И тут дикость рода Толстых проявилась в полной мере.
« – Послушай, – сказал Карло строго, – ведь я ещё не кончил тебя мастерить, а ты уже принялся баловаться… Что же дальше-то будет… А?..».
Едва будущий лауреат Сталинской премии и «красный граф» успел появиться на свет, как поползли толки о том, кто его отец. Матушка Александра Леонтьевна (дальняя родственница Тургенева) всю жизнь доказывала, что отцом Алексея Николаевича был не её официальный муж, Николай Александрович Толстой, а Алексей Аполлонович Бострой, к которому она ушла в ноябре 1881 года.
И тут нельзя не подивиться мистическим совпадениям. Известно, что Тургенев и Толстой не любили другу друга, но в лице дальнего отпрыска им пришлось-таки соединиться.
Ежели это не так, то дедушкой Толстого был Аполлон. Хотя сама матушка Толстого (данные приведены в варламовской книге «Алексей Толстой») в письме Бострому утверждала, что отцом всё же является Николай Александрович, но «зачатие произошло в результате изнасилования».
Кстати, Алексей (опять-таки Николаевич) Варламов, как утверждают сотрудники музея Толстого, во время написания книги в музей не обращался, и в библиографии довольно много ссылок на интернет-источники. Так что, как говорится, матушка надвое сказала!
Ну а версию о неграфском происхождении Толстого в эмиграции поддерживали Иван Бунин, категорически ненавидевший литератора,
