и губы его при этом беззвучно шевелились.
– Это он и есть – излюбленный ржаной хлеб Газенмайера? – спросил он и наклонился испытующе над своей тартинкой, на которую тем временем опустились две мухи.
– Нет, это хлеб из пекарни «Эврика».
– Вот как! Собственно говоря, мне бы хотелось газенмайерского.
– Вкус у них одинаковый, да и цена одна, – ответила лавочница.
– В таком случае ладно.
Поведение Дембы становилось все загадочнее. Он вдруг с искаженным лицом взглянул на потолок, и по лбу его покатилась капелька пота.
– Можете вы послать мне эти вещи на дом? Меня зовут Станислав Демба.
– Вещи на дом? Какие вещи?
– Да вот эти.
Господин Демба показал глазами на свои покупки.
– Чайную колбасу?
Лавочница изумленно уставилась на господина Дембу. Подобное требование она слышала первый раз в жизни.
– Нельзя? Я попросил об этом потому, что мне нужно еще кое-куда зайти, и я не хочу таскать с собой эту покупку. Мне казалось, что в таком большом деле, как ваше… Нельзя? Ну и ладно. Это ничего.
Он принялся тихонько насвистывать, несколько мгновений следил за мухами, гулявшими по его тартинке, а потом вперил испытующий взгляд в деревянный ящичек с сушеными сливами.
– Много ли будет вишен в этом году? – спросил он вдруг.
– Как где, смотря по погоде, – сказала фрау Пюхель и взялась за свое вязанье.
Демба все еще не собирался уходить.
– Будут ли они дешевле, чем в прошлом году?
– Не думаю.
Разговор опять оборвался. Лавочница взяла чулок, а внимание Дембы было всецело поглощено коробкой с сардинками.
Вошли покупатели: девочка, спросившая соленых огурцов, и кучер, купивший копченой колбасы. Когда они ушли, Демба все еще оставался в лавке.
– Нельзя ли мне получить стакан молока? – спросил он.
– Молоком я не торгую.
– В таком случае рюмку водки.
– И водкой не торгую. Вам, может быть, нездоровится?
Станислав Демба поднял на нее глаза.
– Что вы сказали? Да. Конечно. Мне нездоровится. У меня желудочные боли. Все время. Неужели вы этого не заметили?
– Рюмочка сливянки найдется у меня в квартире. Может быть, вам от нее станет легче, – сказала лавочница.
Лицо у Дембы вдруг просияло.
– Да, пожалуйста. Принесите мне, голубушка, сливянки. Говорят, это лучшее средство от зубной боли.
Катерль, старшая девочка фрау Пюхель, играла в соседней жилой комнате со скакалкой. Она была толста и неуклюжа, и ей редко удавалось договорить стишок, в такт которого она прыгала через веревочку. Только что она начала слова:
Господин медведь
Прислал поглядеть,
Долго ли кофе будет кипеть…
– Кати, – сказала лавочница, – посиди-ка в лавке, пока
