улыбаться Алевтина, бродила хмурая, вся в своих мыслях. А завидев своего жениха с новой пассией, исходила гневом, написала заявление в профком, чтобы выделили ей комнату в общежитии, дабы больше не показываться в проклятом дворе. Кстати, окончив в этом году железнодорожный техникум, она работала кассиром на станции. Сначала давать комнату не хотели, но пришлось, когда через месяц оказалось, что Алевтина беременна. Заполучив справку для профкома, девушка решительно вознамерилась избавиться от ненавистного плода, но совершила очередную ошибку, поделившись новостью с матерью. А та в слёзы, угрозы, запреты и убеждения ударилась.
– Это же и твой ребенок тоже! Как можно его убивать?! – Галина Фёдоровна, как педагог, была женщиной высоконравственной и детолюбивой. – А потом, знаешь, как бывает, сделает женщина аборт, а после захочет родить, да не беременеет и так бездетной и остаётся.
– Мама, о чём ты?! – орала на неё Алевтина. – Это отродье насильника, мрази, вонючего животного! Я его ненавижу!
– Доченька, милая, это ты сейчас так говоришь, а как увидишь его, маленького беспомощного крошку, сразу полюбишь. И ты же знаешь, что дети не в ответе за родителей, – твердила она популярный в Стране Советов лозунг.
Они долго и страстно спорили на эту тему, и побеждала зрелая мудрость. Хотя девушка всё-таки предприняла попытку избавиться от «зародыша», как она его называла. Была у неё всё знающая новоявленная подруга по работе, они обсуждали с ней варианты.
– Нет, Алевтина, стучать по животу нельзя, это я тебе точно говорю. Одна моя знакомая случайно об угол стола ударилась, так сама чуть не померла от кровопотери. А его внутри убить, так резать будут, чтобы достать, шрам знаешь какой останется, только мужиков пугать. Вот я спрошу у сестры, она в аптеке работает, тут надо лекарство, чтобы выкидыш вызвать.
И достала, сердобольная, но не помогло. Правда, в больницу от него Алевтина всё же попала, а там спасли и её, и малыша, а опытная акушерка просекла, что дело нечисто.
– Слышь, милая, ты это брось, – внушала она неопытной девушке. – Себя только попортишь. Смирись, выноси да роди. А вредить ребёнку будешь, так урода на свою шею повесишь. Не дело это!
Алевтина и сама перепугалась, как трясти её после лекарства начало, давление зашкалило, чуть голова не треснула. Смирилась, даже заботиться о питании стала, уж больно урода рожать не хотелось, ведь мать не даст в детдом сдать «зародыша».
Девушка получила комнату в общежитии и встала в очередь на отдельную квартиру, мать свою жилплощадь обменяла на другой район города, чтобы закрыть тему пересудов раз и навсегда, а Сашке – бог судья, время всё расставит по своим местам. Насильник по городу промышлять не перестал, но только самые смелые девушки шли в милицию писать на него заявление, или их находили бездыханными, с перерезанным горлом. Каждый раз, слыша о таком случае, Алевтина сжималась в комок и стискивала зубы, а вспоминая, что в её утробе сидит отродье маньяка, блевала.
Родила
