пересилить. От одного вида воротило. Еще капусту тушеную не ел. Запах не переношу. С такими пунктиками я, бывало, в неделю два-три раза полноценный прием пищи пропускал. Перебивался супом, хлебом и чаем.
Пятьсот рублей я распределил так: двести рублей – это на дорогу (туда и обратно), триста – на еду и прочие траты. По пятьдесят рублей в день. Ну или около того. С таким подходом, можно неделю протянуть. Ну а что: куплю консервов рыбных банку. Супчик себе сварю. Картошка и лук есть. Морковка копейки стоит. Вот тебе и обед на несколько дней. Еще пакет гречки и десяток яиц. Гречку можно поварить и потом с яйцами и луком пожарить. Вот тебе и завтрак. Пару раз гречку, пару – картошку поварю. С салом и колбаской домашней отличный выйдет ужин. Что еще? Молока пару пакетов, пару батонов и буханку черного. Где-то рыбкой сушеной можно червячка заморить. Чай есть, варенье тоже.
В общем, неделю как-нибудь протяну. А там, у меня ветеранские придут. Их, конечно, немного, но, если прижаться и сразу же работу где-нибудь найти, то до зарплаты дожить можно. Без курева, конечно. И без выпивки. А, если все пойдет наперекосяк, всегда будет стольник, чтоб вернуться обратно за дарами с огорода.
Присели мы на дорожку, родители меня обняли, мама перекрестила, и я поехал.
До Владимира шел автобус. По законам жанра из этой глуши в новую жизнь меня должен был бы увозить какой-нибудь блестящий двухэтажный монстр. Но не в этот раз. В этот раз был Пазик. Почти полный. Но сидячее местечко для меня все же нашлось. Правда пришлось повозиться с вещмешком, который некуда было пристроить, и в итоге я оставил его на коленях, обняв руками. Со стороны, наверное, довольно жалкое зрелище.
Плюс ко всему, как только мы тронулись, начался дождь. Мелкий, почти незаметный. Но стекла моментально покрылись сеткой стекающих капель. Точно такой же дождь был, когда нас с призывного пункта в учебку везли. На меня сразу же нахлынули воспоминания. И такая тоска охватила. Хоть плачь вместе с этим дождем. Я и так перемены не очень люблю. А тут еще моя жизнь вообще полностью обнуляется. Уезжаю из родительского дома. По всей видимости, навсегда…
Короче, не вышло у меня радостного отъезда с вдохновляющими мыслями. Все это скорее напоминало, как будто меня выперли из собственного дома со словами: «Пора бы тебе уже научиться ответственности». Так я и уснул, а проснулся уже во Владимире. Как раз перед нужной остановкой. Началась суета. Люди устремились к выходу, бесцеремонно толкаясь. Эта толчея меня и разбудила. Я подскочил и, испугавшись, что могу не успеть к выходу, вырвался из узкого проема между сидениями и тут же был подхвачен вместе с вещмешком толпой целеустремленных пассажиров. Спустя пару секунд усталый Пазик выплюнул меня на улицу.
Первое, что я осознанно ощутил, так это жуткую вонь выхлопных газов и жженой резины. Я еще подумал, что Владимир отвратительно воняет. Правда, обоняние очень скоро адаптировалось. А может быть, я просто подальше отошел от проезжей части. Оказавшись один, я собрался с мыслями и был готов
