Я слышал птиц, порхающих и перекликающихся у меня над головой. Слышал предупредительную дробь и топоток вспугнутого зайца. Олень покосился на меня круглым глазом и насторожил уши, когда я проходил мимо, и до меня донеслось его тихое пофыркивание.
Под пологом леса было тепло и влажно. Я остановился расстегнуть мундир и пару верхних пуговиц на рубашке, а вскоре уже шагал, забросив куртку за плечо. Эмзил сшила для меня зеленую форму каваллы из нескольких старых, чтобы я мог втиснуть в нее свое огромное тело. Одной из сложностей, сопроводивших навязанный магией жир, стала неудобно сидящая одежда. Брюки приходилось застегивать под животом, а не на талии, воротники, манжеты и рукава врезались в тело, носки растягивались, сползали и быстро протирались под моим невообразимым весом. Даже сапоги и ботинки доставляли мне неприятности. Мое тело увеличилось в размерах везде – с головы до пят. Впрочем, сейчас одежда слегка болталась на мне. Прошлой ночью я использовал много магии и, соответственно, похудел. На миг я задумался, не стоит ли мне раздеться и идти дальше нагим, как спек, но цивилизация осталась не настолько далеко у меня за спиной.
Мой путь лежал вверх по склонам пологих холмов. Впереди маячили густо заросшие лесом Рубежные горы и скитающиеся по ним неуловимые спеки. Мне сообщили, что они раньше обычного ушли в зимние селения высоко в горах. Я буду искать их там. Это не только моя последняя надежда на убежище. Магия приказала мне идти к ним. Я противился ей, но безуспешно. И теперь мне предстоит выяснить, чего же она от меня хочет. Найдется ли способ удовлетворить ее, способ вновь обрести свободу и жить той жизнью, которую я выберу сам? Я сомневался в этом, но собирался выяснить наверняка.
Я заразился магией в пятнадцать лет. До того я был, наверное, хорошим сыном: послушным, усердным и учтивым. Но отец, без моего ведома, искал во мне искру неповиновения и настойчивости в выборе собственного пути – качеств, присущих, по его мнению, хорошему офицеру. Он решил поставить меня в такое положение, чтобы я непременно воспротивился чужой власти надо мной, и доверил меня варвару из равнинного племени кидона, «уважаемому врагу» с тех времен, когда королевская кавалла сражалась с прежним населением Средних земель. Отец сказал мне, что Девара научит меня способам выживания и воинским искусствам, принятым в племени кидона. Но тот издевался надо мной, морил голодом, порезал ухо, а затем, как раз когда я собрался с духом, чтобы воспротивиться ему – и вместе с ним собственному отцу, – попытался подружиться со мной. Оглядываясь назад, я каждый раз удивляюсь тому, что он проделал с моей способностью рассуждать здраво. Лишь недавно я начал замечать нечто общее между тем, как Девара сломал меня и привел в свой мир, и порядками в Академии, где новых кадетов изводили и перегружали работой, чтобы перекроить по армейскому лекалу. Под конец Девара попытался посвятить меня в магию кидона. Он одновременно преуспел и потерпел поражение.
Я вошел в мир духов кидона, чтобы сразиться с их древним врагом. Но древесный страж захватил меня в плен и заявил на меня права, и с этого
