небом тяжело, жёлто и металлически.
– Это уже не вно, – сказал Хренов, – это золото. Киньте мне корзинку.
И действительно, золото, чёрт побери, золото пёрло из жерла, сдобренное, правда, невероятнейшим запахом.
– Это не золото, – сказал Пахомыч. – Это золотое вно.
Он кинул мичману корзину, и мичман, зажимая нос, набрал полную корзину золотого вна.
Потом, уже на борту, он вручил эту корзину нашему капитану.
– Похоже на золото, сэр, – сказал он. – Большая редкость, думаю, что дорого стоит.
– Отчего же такая вонь?
– Думается, что это всё-таки не совсем золото, а скорей золотое вно, – сказал мичман, – но я знаю в Москве пару банков, в которых особое чутьё на золото. Они затыкают нос, сэр, поверьте, заткнут и на этот раз.
– Вно есть вно, – сказал Суер, – даже и золотое. – И он одним ударом капитанского сапога вышиб за борт корзину с золотым вном.
Корзина, конечно, не затонула и до сих пор болтается где-то в волнах Великого Океана.
Глава XXIX
Кроки и Кошаса
Открывая наши острова, мы, конечно, заносили их на карту.
Это ответственнейшее дело было поручено мичману Хренову.
Обычно после открывания очередного острова в кают-компании собиралась сверхсекретная группа, в которую, кроме меня и капитана, входили старпом и лоцман.
Под рюмочку кошасы мы придумывали название очередному острову, а после вместе с широтами и долготами выдавали это всё мичману. Полагалась ему и рюмочка кошасы.
Взяв кошасу под мышку, мичман, хмыкая, уходил куда-то к себе и заносил всё на карту. Карту эту он почему-то называл «кроки».
– Сейчас занесу на кроки, – говорил он обычно, помахивая кошасой.
И вот, что, бывало, ни скажешь мичману, дрова пилить или картошку чистить, он всегда отнекивался:
– Кроки, кроки, у меня кроки.
Когда он не появлялся в кают-компании на наших вечерних приёмах корвалола, мы оправдывали его:
– Кроки! Хренов делает кроки!
Как же, собственно, он их делает, толком никто не проверял.
Однажды въедливый Кацман предложил всё-таки эти кроки осмотреть. Мы заманили мичмана кошасой и предложили предъявить кроки.
Боже мой, что же это были за кроки! Я таких крок никогда не видывал: грязные, облитые какао, прожжённые пеплом сигар.
Кроме того, все острова по виду у него напоминали овал. Огурчик побольше, огурчик поменьше, то банан, а то баклажан. Мы, конечно, бывали и на таких баклажановых островах, но встречались и треугольные груши, и квадратный картофель, я уж не говорю о более сложных формах вроде кружки пива.
Мы отругали мичмана и перерисовали все острова собственноручно. Установили окончательные официальные названия всех островов и определили их формы. Вот краткий перечень:
1. Остров Валерьян Борисычей – формы кривого карандаша.
