голову и смотря острым взглядом. Он был в коричневом пиджаке и рубахе в полоску.
Автомобиль Корозова медленно приблизился к мосту. Заметив краем глаза условный знак Пегаса, Квазимодо, забыв о легких ранах в левом плече и в ноге, правой рукой нащупал рукоять ствола за поясом. От этого у него потеплело на сердце. Пистолет был его единственной радостью. Стрелял он, правда, неважнецки, от частых запоев рука дрожала, но любил это занятие: испытывал удовольствие, когда нажимал на спусковой крючок. Причем терпеть не мог стрелять по банкам или бутылкам, как часто упражнялся Червяк. Квазимодо любил живые мишени. В такие моменты в душе появлялись задор и какая-то мощь. Тогда он чувствовал себя человеком. Сильным и красивым. А красивым он мечтал стать. Чтобы бабы не шарахались от его уродства, а штабелями расстилались перед ним, завороженные красотой. И ствол как будто внушал ему, что у него менялась внешность, когда он держал в руке оружие. Рука Мышонка суетливо тоже нащупала пистолет под формой полицейского. С нетерпением он ждал момента, когда приблизится машина Корозова и можно будет разрядить обойму. Не разбирая, где кто. При таком раскладе объект будет уничтожен без сомнения. В сравнении с Квазимодо, Мышонок не очень увлекался стрельбой. Делал это скорее за компанию, нежели от души. Но дело делал ответственно. Хотя больше предпочитал, чтобы все вопросы улаживались базаром. Потому и присобачили ему кличку Мышонок, что сам не задирался и в любом конфликте искал щелку, чтобы сохраниться в ней. Когда Тимуру требовалось разборку закончить миром, он всегда прибегал к умению Мышонка. Тогда Пегас и Квазимодо были на подхвате. Но если нужна была кровавая псовая бойня, тогда Пегас и Квазимодо были на первом плане, а Мышонок шел третьим номером. Сейчас он тоже был третьим номером. Но Пегас точно знал, что ствол Мышонка отработает свое по полной программе. Авто Корозова наконец въехало на мост. Глеб прижался затылком к подголовнику. Машина медленно прокатила мимо Мышонка. Водитель удивленно посмотрел на него через боковое стекло – как-то нелепо сидела форма на этом полицейском. Потом взгляд его упал на Пегаса. Молния на куртке у того была расстегнута. Глаза водителя пробежали по всей фигуре Пегаса и вдруг остановились на его поясе. Под откинувшейся полой куртки он неожиданно заметил рукоятку пистолета. Его словно обожгло. Полуобернувшись к Глебу, выдохнул:
– Ствол! У него за поясом ствол!
Как по команде, охранники выдернули травматы, и глаза цепко побежали по мосту, втянув Пегаса и Мышонка в поле зрения. Напружинившись, Глеб тоже подобрался. Кожаное сиденье под ним вздохнуло и притихло. Через стекло чуть впереди он увидал Квазимодо, который, согнувшись, стоял боком, опираясь локтями на ограждение и полуобернувшись в сторону машины. Корозову что-то почудилось, чему сначала он не придал значения, пока вдруг лицо Квазимодо не открылось больше. И Глеб в ту же секунду узнал его. Он мог бы узнать его из тысячи. Трудно было не узнать это лицо. В зеркало заднего вида водитель заметил, как тот, что был в полицейской
