не в ладПод картонным подсолнухом,
В обрамленьи гирлянд;
Истоптали подошвы
Вплоть до самых колен,
Хохотали истошней
Кровожадных гиен;
Разрывали могилы,
Хоронили живых,
Тротуары мостили
Переплётами книг.
Всё пустили на ветер,
Без хлопот и войны,
Карнавальные дети
Сумасшедшей страны.
Но закончилась брага
В високосном году,
И весёлые флаги
Утонули в чаду…
1991 г.
ГУРУ
И был твой взгляд окамасутрен,
Обрахмапутрен в полный рост.
Меня нашли живым под утро,
Без денег, втоптанным в компост…
И, взяв топор на встречу с гуру,
Я поспешил в знакомый дом,
Чтоб посвятить себя в авгуры
Его горячим потрошком.
А остальную мяса груду
Продать (чтоб знал, чему учить!)
Соседу – он из секты Вуду.
Вот только б не продешевить…
1991г.
VEСTOR SPIRITUS
…И вот под рукой телефон,
и некому позвонить.
Какой же бездарный я выдумал сон…
Хотел помолиться —
некого даже молить.
Встал.
С глазами бездомной собаки
пошёл искать себя.
По улице брёл в предчувствии драки.
Думал:
сумел жить не живя,
А теперь вот хочу суметь
не умирая умереть.
Заявлял о победе,
как последний нахал.
Всех обманывал.
И всё ждал…
Подытожил.
Успел.
Человек… без греха.
Никто не поможет,
никому не жаль.
Истина!
Где ты дрейфуешь,
старуха?
Путаясь в хаосе каторжных мыслей,
меняя векторы духа,
Я давно перешёл на числа,
Но в сердце по-прежнему глухо.
Объясни, наконец,
для чего нам слова,
В которых нельзя отразить,
Как у казнённого мира болит
Отрубленная голова?!
Молчишь.
Не торопишься множить печали.
Да и я не намерен себе изменить.
И лишь телефон
сквозь мембрану
устало
Просит настойчиво:
«Пить…
Пить…
Пить…»
1991 г.
ВЛЮБЛЁННЫЙ НАРЦИСС
Я
