и скрежетнуло по камню жертвенника. И это было точкой, завершившей действо. Остатки капли словно заткнули дырку в теле; одновременно такое же чувство, чуть тянувшее, словно свежий шрам кожу, зародилось и поверх груди. Но порадоваться Олег не успел. Он вдруг понял, что легкого тепла и чувства родства от земли больше нет. Что Источник действительно, умер! И что…
– Убийца…, – прошептал он, в ярости собираясь отбросить в сторону нож.
Не успел – раньше чьи-то заботливые руки буквально подхватили ребенка, укутывая его в одеяло, вместе с ножом. А от того, прижатого опять к груди, теперь не острием, а всей плоскостью, вдруг истекло… пусть не такое же родное тепло, как от Источника, но все же…
– Он словно извиняется, – с удивлением понял Олег, – словно говорит: «Это не сам я; меня просто таким создали!». Или я окончательно сошел с ума? Ну ка, посмотрим на реакцию парней. Сашка!
На его достаточно крепкий голос отреагировали откуда-то совсем близко – чуть ли не лицом к лицу. Как оказалось, именно этот новик сейчас держал на руках конверт, в котором, словно младенец, был упакован Олег Котов.
– Слушаю, Ваше Превосходительство! – гаркнул парень полушепотом.
– Ты все пирожки съел?
Вокруг словно новый Источник проснулся – так стало тепло от улыбок на устах новиков и Витязя; которых, впрочем, Кот не видел – но чувствовал отчетливо.
– Так они уже остыли, – словно оправдывался Сашка, – да там, Олег Георгиевич, Ольга еще припасла. И не только пирожки.
– И не только пирожки, – почти не слышно прошептал Олег.
Ему вдруг стало стыдно; чувства, только что едва не разрывавшие его надвое, или вообще на множество клочьев, растворялись. И становились значимыми не только гибель Источника, но и глоток морозного воздуха в лесу; и команда Витязя: «Чего ждем? Бегом давайте, бегом!». И даже дурацкая мысль, пришедшая в голову, когда Матузов уже сорвался, как бы не в спринтерском беге:
– А кровать-то оставили тут. Размокнет ведь… Или она металлическая? Тогда заржавеет…
Однако такая же дурацкая улыбка едва тронула губы, и исчезла. Взрослый, рациональный и в немалой степени циничный ум старшего лейтенанта Котова начал обдумывать новую проблему:
– Да, это действительно проблема. О том, что Источник исчез, рано или поздно станет известно. И чья-то светлая голова может соотнести это событие с моим исцелением. Точнее, с ножом. Значит, что? Значит, для всех Источник должен быть живым. Хотя бы несколько дней. Вот и порадуешься тут, что Матвей Григорьевич прикован пока к постели. А может, и потом не заявится? Как же – обязательно примчится, как только встанет на ноги. Но это будет уже следующая задача. А пока надо примериться, как выполнять первую… И вторую тоже – ножик этот выпускать далеко нельзя. Мало ли что. Да и пригодиться может
