ее судьбу чуть хуже, то решила бы что так это и было.
– Так пошли туда скорее, что же мы тут сидим, – встрепенулась Геката.
– Путь не близок, и пастух успеет значительно раньше, – спокойно отвечала Эрида. – Нам не стоит торопиться, в том нет смысла никакого.
Но откуда она могла все это знать?
То ли Эрида видела все, что там творится, то ли она просто читала и слышала обо всем этом, но ни запинки, ни сомнения в ее голосе Геката не почувствовала.
– Все повторяется, в этом мире нет ничего нового, – тяжело вздохнула богиня раздора, словно она и правда о том сожалела. Хотя кто же поймет, о чем она думала на самом деле, о чем могла сожалеть, или так искусно притворялась, что понять было невозможно ничего ладом.
И тогда, не дожидаясь, пока ее о том попросят, Эрида и стала рассказывать то, о чем Геката еще не знала и не ведала в прошлом.
№№№№№№№
– Так же глупый царь испугался когда-то рождения внука, правда узнал он о том значительно раньше, и внук этот был от Зевса, а не от самого царя, спрятал свою Данаю, ни одна живая душа не могла к ней пробраться, вот тогда Зевс и решил поиздеваться над стариком, он пролился золотистым дождем в подземелье, чтобы смертные не нарушали волю богов и не думали их перехитрить. И зарыдал младенец в подземелье в назначенный час, и понял старик, что с Зевсом ему не сладить, что творят слабые и перепуганные? Они кидают своих близких и беззащитных в море или в лес, чтобы забыть и избавиться. Но разве допустят боги их погибели? Должны же они хоть чем-то от людей отличаться. Не допустят, младенцы будут спасены, а злодеи наказаны за дела свои жестоко. И потеряют злодеи и царство, и все, что у них было, а потом и себя потеряют тоже.
Так начало истории, финал которой Геката знала и прежде и остался у нее в памяти.
Она не могла понять, как можно так поступать, но и того животного страха она тоже никогда не знала и не ведала прежде
– Царь не молод, он не понимает, что губит свой мир, что под удар подставляет остальных детей и внуков? – вопрошала она, стараясь все-таки хоть что-то в мире людей понять и уяснить для себя.
– Ему надо защититься сейчас, и не важно, что будет потом, – вступила в разговор Никта, до сих пор она слушала молча, притаившись в полумраке.
Опомнись и спаси свою Данаю,
Ведь Зевс тебе такого не простит.
– Отстань, уйди, я ничего не знаю,
Не я, а он теперь легко убит.
Я буду жить и радоваться свету,
Из Ада не достанет грозный внук,
Душа, как распаленная комета,
Летела в пропасть, встрепенулся вдруг.
Не может быть. Персею помогает
Весь этот мир, и кажется он жив,
И странный призрак все еще шагает,
Ему не ведом прах земных могил.
Все бросить и бежать, куда не ясно,
И спрятаться, но жить в немом плену.
Казалось все, что сотворил – напрасно,
В обрывках
