Кассандре казалось, что она ничем не отличается от остальных. Аполлон больше не появлялся, и она радовалась тому, что он оказался так благоразумен. Она даже благодарила и его и Зевса, хотя услышала вдруг голос старого жреца.
– Не стоит разбрасывать слова, ты ведь не можешь знать их помыслов. Пока они молчат, но это ничего не значит, с какой стороны и как они обрушатся на нас завтра, кому это ведомо?
Она замолчала, понимая, что он прав.
Видения посещали ее одно за другим. Она видела факел, в руках незнакомца, от которого загорелась ее Троя. Она видела развалины и мертвые тела. Отдельные картины видений пока было очень трудно связать. Когда она рассказывала отцу о том, что она видела, он хмурился, и отправлял ее подальше. Матушка просто шарахалась от нее. Но поняла тогда Кассандра самое главное – это не глупые фантазии. Она, пока единственная в этом мире, знает, что он будет уничтожен, а они так спокойны и беспечны.
Все стало обретать какие-то свои формы, когда на лесной дорожке, на той самой, по которой она бежала от Аполлона, она встретила юношу, который уже приходил в ее сны.
– Кто ты? – спрашивала она у него, хотя уже знала ответ.
– Это твой брат Парис, скажи отцу, что он жив, и Троя падет, как и было предназначено, – усмехнулся Аполлон, заглянувший к своей бывшей возлюбленной.
Юноша то ли не слышал, то ли не понимал их речей.
– Отец не слушает меня, он не верит до той минуты, пока все не сбывается, зачем мне этот бесполезный дар.
– Ты будешь страдать так, как страдал я, когда понял, что даже ты меня отвергла, – говорил сердито Аполлон.
– Но в чем же моя вина? Если я не могла тебя полюбить, разве в этом я повинна.
– Ты должна была солгать мне, остаться со мной, но теперь уже поздно что-то менять.
Тот, кто был нежен и заботлив, теперь казался далеким и неприступным. Вот отчего в ее душе всегда жил ужас, когда она сталкивалась с прекраснейшим из богов. В этом они были так похожи с Паном, красота порой вызывает такие же чувства, как и безобразие, и юная Кассандра уже знала об этом.
Кассандра вспомнила, как она боялась его в детстве, и поняла, что ничего не переменилось с тех пор.
– Ты знаешь, как это будет, – бросил ей в след Аполлон, – храм Зевса, воины грозного Агамемнона, царь спасет тебя, но он будет только царь, и он расплатится за это. И ты заплатишь за нелюбовь сполна.
И в тот момент ей показалось, что прекрасная рука бога сжимает нож, занесенный над ее головой. Но он расхохотался:
– Я никогда и никого не убивал своими руками, и не собираюсь этого делать, но твоя участь от этого не будет легче.
Она не могла знать ни имен, ни каких-то вещей – все напрасно. Но в тот момент девушка внутренне сжалась. Кусочки мозаики рано или поздно судьба сложит в одну картину. Ради своего мира и близких она готова была броситься в объятия Аполлона и оставаться с ним до конца, и даже уверять его в том,
