моей защитой.
Юна опустила голову. Руки нащупали медальон на груди и охранную грамоту. Ее она держала за пазухой, не доверяя мешку, и оказалась права. Вот только как эта грамота поможет пройти через границу? Никак! Даже не защитила от намеренного вреда!
Последнее напугало девушку больше всего.
Она с опаской покосилась на лунданца. Кто же он, если печать, намагиченная лучшими магами Астерии, не смогла спасти от него?
– Имя! – рявкнул Марген, когда они вернулись к его обозу.
– Юн Ларн! – машинально выдала Юна.
– Отлично, Юн остается с нами, – объявил Марген своим людям.
Те недовольно посмотрели на щуплого паренька, но спорить не стали.
Телеги, стоявшие перед обозом лунданца, продвинулись немного вперед только к вечеру. Все это время Юна сидела как на иголках, ожидая, что Марген передумает. Купец, больше похожий на разбойника, не внушал ей доверия. И почему ее дернуло подойти именно к нему?
– Так, Кел, ты снаружи, – Марген сухо бросил своим охранникам. – А ты, Юн, с Ромом лезь внутрь. Пора спать.
Остальные стражи уже устраивались на подстилках возле фургонов.
Юна нервно сглотнула. Мысль, что придется спать в одном фургоне с незнакомым парнем, пугала ее. Тем более, что сейчас спать в принципе было опасно.
– Может, я переночую под деревом или на дереве? – она покосилась на огромную крону.
Марген выразительно посмотрел на ветки, потом – на нее.
– Конечно, можно, – пожал плечами. – Но если упадешь или тебя утащат хищники в лес – не зови.
Юна тоскливо вздохнула:
– Хорошо, но я лягу отдельно.
– Хватит капризничать. Лезь уже, а то я передумаю!
Суровые нотки в голосе Маргена заставили девушку поторопиться. Испытывать его терпение было чревато.
Фургон оказался заполнен тюками, набитыми чем-то мягким. Юна решила, что это либо меха, либо шерсть. Она уютно устроилась на одном из них и даже выдвинула парочку перед собой, создав небольшой заслон от нескромных глаз. Затем сняла подбитый ватой жилет и скрутилась под ним в комочек. Так было теплее.
И все же ее продолжала бить нервная дрожь.
Лежа в темноте, вслушиваясь в храп спящего рядом Рома, Юна кусала губы. Отчаянная тоска рвала душу. Страх перед будущим, страх за отца, сожаление и надежда свернулись в острый комок эмоций, который душил, не давая дышать.
На глаза навернулись слезы. Юна заморгала, пытаясь побыстрее от них избавиться, и почувствовала, как медальон на груди начал теплеть.
Машинально достала его.
Хранитель мягко светился, будто подбадривая и успокаивая.
– Юн, погаси эту дрянь, – раздался недовольный голос Маргена. Она даже не заметила, когда он влез в фургон и устроился рядом с ней! – А то привлечешь к нам ненужное внимание!
– Я осторожно, – прошептала, быстро пряча медальон под рубашку. – Не люблю темноту.
– А
